Особенно,... 
84 
– Кондиционер в этой консервной банке есть? – спросил он.
– Только вентилятор, – ответил Радченко.
– Ничего, потерпим, – сказала Алла. – Лишь бы нас больше не преследовали.
Радченко уже выехал из города и погнал машину в юго-западном направлении, решив до ночи сделать две с половиной сотни километров, не меньше.
– Чем вы занимались целый день? – спросил он. – Надеюсь, время провели с пользой?
– Еще бы, – кивнул Гуляев. – В краеведческом музее видели пальто самого Наполеона, потерянное во время бегства из России. И другие его вещи. Совершенно уникальные. Шапку, ботинки… Представляешь? Ботинки Наполеона. Я почувствовал дыхание самой истории. Жаль, тебя с нами не было. Ты многое потерял.
– Жаль, – кивнул Радченко.
– Ну, ты тоже время потратил не без пользы, – продолжил Стас. – Поменял новый джип на этот раритет с автомобильной свалки. И, как я подозреваю, даже не взял доплаты.
Не дожидаясь ответа, он вытащил блокнот с серебряной обложкой, из другого кармана достал две запечатанные колоды карт, снял упаковку, перемешал их и раздал. Через полчаса он обыграл Аллу на сто долларов, еще через полчаса – на двести. Сам проиграл двадцатку, словно специально сдал партию, чтобы Носкова не потеряла интерес к игре.
– Все, я больше не буду. – Алла отсчитала деньги. – Пока ты не скажешь, как это у тебя получается. Ты дуришь меня, но я не понимаю как. В такое везение я не верю.
– Можешь не верить, а можешь просто поучиться играть, – снисходительно бросил Стас. – У меня богатая практика, а ты… Всего лишь начинающий любитель.
– Неправда, – ответила Алла. – Чтобы играть в очко, большого ума не нужно. Тут все зависит от везения. Или ты передергиваешь на раздаче, или карты меченые.
– Я покупал обе колоды на твоих глазах, – возразил Гуляев. – И распечатал их здесь, в этой машине. Когда же я их успел пометить? Смешно слушать.
Он хотел что-то добавить, но вдруг замолчал и горестно вздохнул, словно почувствовал близкие неприятности. Алла смотрела за окно, где до самого горизонта протянулось кочковатое поле, на котором колыхалась на ветру выгоревшая под солнцем лебеда. Солнце скользнуло за горизонт, над заброшенным гумном взлетела воронья стая.
Тряская дорога петляла из стороны в сторону, норовя сбросить машину в глубокую канаву. Навстречу попался грузовик, и снова ни зги не видно, только где-то далеко, на самом краю поля, блестит огонек, будто кто-то жжет лучину или свечу. Но налетел ветер, притащив с собой густой шлейф пыли, огонек погас. И снова вокруг – лишь поздний вечер без звезд и луны.
– Жутко тут. – Алла старалась увидеть какие-то признаки человеческой жизни, дом или встречную машину. Но дорога уводила дальше в неизвестность, где, кажется, никогда не жили люди. – Господи… Будто мы на краю земли.
– Так и есть, – ответил Радченко. – Если верить карте, это самый короткий путь до Элисты, куда мы и направляемся. И проходит эта грунтовка по безлюдным местам, вдалеке от основных дорог. Тут на десятки километров нет ни селений, ни хуторов. Только голая степь, песок и пыль. Путник может потратить на поиски воды сутки, двое или трое. Но это дело случая, как в картах. Повезет – найдешь воду. Не повезет – твое высохшее тело обглодают шакалы.
– Это вы к чему? – насторожился Стас.
– Сейчас я остановлю машину, – ответил Радченко, не поворачивая головы. – И ты выйдешь. Если очень повезет, за сутки доберешься до железной дороги и купишь билет до Москвы.
– Что за юмор?
– Одно из двух: или рассказываешь секрет своих карточных фокусов, или выходишь. – Радченко нажал на тормоз, машина остановилась. – Может быть, по дороге в Москву ты подумаешь о своей пропащей жизни. И сделаешь правильные выводы. Например: врать нехорошо. Или так: врать друзьям вдвойне нехорошо. Скажу тебе как юрист, который занимается уголовными делами. Запомни: много людей умерло насильственной смертью только потому, что время от времени врали. А сейчас у тебя есть счастливая возможность сказать правду. Ну, теперь выбирай: выходишь или…
– Вы что, серьезно? – Стас округлил глаза. – Дикость какая. Поехали дальше, я все расскажу. Ну, езжай же. А то и вправду шакалы начнут собираться. Или степные волки.
– Поедем, когда поговорим.
Радченко взял бутылку с водой и сделал несколько жадных глотков. Стас, не дожидаясь уточняющих вопросов, сказал:
– Сколько себя помню, увлекался всякими необычными штуками вроде гипноза. «Практикум гипнотизера» – моя настольная книга. Еще когда учился в школе, откладывал каждый грош, чтобы брать уроки у одного старика. Он жил на Манхэттене, в Китайском квартале. Родился там – и за всю жизнь ни разу не побывал на родине, даже за пределы Китайского квартала выходил всего три-четыре раза. Он, кажется, не знал, что где-то рядом есть большой человеческий мир. И где-то за океаном существует большой Китай. При жизни у него было много родни, но он умер одиноким и очень старым, потому что пережил всех близких родственников. Все его уроки я пересказать не смогу, времени не хватит.
84 
