84 
– Кроме того, – поспешила добавить она, – почему ты считаешь, что мной руководит благородство? Если бы я хотела выйти замуж, я бы давно вышла. Я отказывала своим поклонникам не из каприза. Или ты думаешь, что у меня не было поклонников?
Он шагнул к ней.
– Положение твоего отца не позволяло тебе оставить его. Но теперь об этом не надо беспокоиться. Я смогу обеспечить ему достойное содержание.
Он говорил так ласково, что она почти готова была сдаться. Легко было сопротивляться его уговорам, когда он злился; но этот Себастьян – добрый, заботливый, тот, которого она и полюбила, – ему отказать было почти невозможно.
Но она сделает это!
– Я не выходила замуж не только из-за отца. Я уже говорила тебе, что хочу быть независимой женщиной. Почему я должна отдавать свою свободу человеку, который потребует, чтобы я подчинялась любым его капризам, если в доме отца я имею относительную свободу?
Она была уверена, что он легко почувствует всю лживость ее слов, но он смотрел на нее в ледяном молчании, и сердце ее рвалось на части.
И она пошла дальше, хороня последнюю надежду.
– Да, ты мне действительно очень нравишься, Себастьян. И ты великолепный любовник. Но стать твоей женой? Зачем? Это значило бы лишить себя возможности сочинять, быть независимой.
Он помрачнел.
– Я не стал бы тебе мешать писать музыку, и ты прекрасно знаешь это. Я сделал бы все, что в моей власти, чтобы помочь тебе.
– Это будет совсем не то, – твердо ответила она. – Я не смогу утвердиться, если все будут говорить, что успех пришел ко мне лишь благодаря мужу. Я должна добиться всего сама.
Он стоял не шелохнувшись, только сжал кулаки.
– Ты действительно этого хочешь? Хочешь жить среди музыкантов и сочинителей?
Она с притворной легкостью вскинула голову.
– Конечно. Ты же знаешь, как много значит для меня успех моих сочинений.
Она заставила себя взглянуть на него безразлично.
– Значит, вся эта чепуха о том, что ты не сможешь выйти замуж и ночь со мной будешь вспоминать всю жизнь, нужна была тебе лишь для того, чтобы соблазнить меня?
Она не могла заставить себя ответить – на это у нее не хватило бы самообладания. Поэтому она только пожала плечами, уповая на то, что ее молчание он расценит как согласие.
К ее великому ужасу, он подошел к ней совсем близко и сказал с горечью:
– Значит, я не ошибся, когда говорил, что ты хотела лишь удовлетворить девичье любопытство.
Нет, ошибся! – готова была закричать она, но прикусила губу, чтобы сдержаться.
Он стоял совсем рядом, мог дотронуться до нее, но не стал этого делать. Она знала, что, если она протянет к нему руку, он забудет о том, что она наговорила, заключит ее в свои объятья и возобновит свои предложения. Но она поборола в себе страстное желание приласкать его.
Она старалась смотреть на него безразлично, и лицо его помрачнело окончательно.
– Мне все понятно. Что ж, должен признать, Корделия, ты преуспела. Ночь с тобой стоила того. – Он окинул ее дерзким взглядом. – Наверное, когда ты называла себя распутницей, мне следовало принять твои слова всерьез. Ты можешь многому научить даже куртизанку.
Она готова была лишиться чувств. «Терпи, – сказала она себе. – Наедине с собой можешь делать все, что хочешь».
Не дождавшись от нее ответа, он наклонился, чтобы взять свою одежду, и направился к двери. Она пораженно смотрела на него.
– Себастьян! Вы не можете выходить в таком виде! Что… что, если вас кто-то заметит?
– Какая разница! Вы уже сказали, что не выйдете за меня, а отца своего наверняка сумеете обвести вокруг пальца, так что, думаю, он не будет особенно возмущаться, если вы скажете, что это был всего лишь эротический опыт.
Она не могла более сдерживаться.
– Себастьян, прошу вас, подождите!
Он остановился у двери, с трудом сдерживая ярость.
– Я… я не хотела вас обидеть, – прошептала она.
На мгновение она испугалась, что он ударит ее, и отступила назад. Но он сказал сквозь зубы:
– Если будет ребенок, дайте мне знать. Я позабочусь о нем. Но вы держитесь от меня подальше. На сей раз я говорю совершенно серьезно. Если вы снова попытаетесь меня соблазнить, я покажу вам, каково это – дразнить зверя. И, думаю, вам это не слишком понравится.
И он вышел, хлопнув дверью. А она опустилась на колени и разрыдалась. Она плакала о нем, о его уязвленной гордости и о своих разбитых надеждах. Более всего она плакала от жалости к себе.
84 
