Особенно,... 
94 
– Саша, ты жив? – крикнул сверху Девяткин.
– Сам ещё не знаю, – честно ответил Боков.
Теперь, видя, что старухи и мужик на костылях его не раздавят, Боков уселся на пол, задом в самый угол. Он уткнулся лбом в колени и стал тихо стонать. Бокову хотелось расплакаться в голос, но он собрал все оставшееся мужество, сдержался.
Девяткин выглянул в длинный и прямой коридор. Светло, под потолком горят люминесцентные лампы. Так ярко горят, хоть кино снимай. Четырнадцатая палата где-то там, в самом конце. Скрипнули дверные петли. Из палаты, расположенной посередине коридора, выехало инвалидное кресло-каталка. Сидящий в кресле седой мужчина, оглянулся по сторонам, прикидывая, куда делись больные, в каком направлении ему рулить.
Кресло занимал учитель словесности из Бежецка дядя Миша Федюков. Год назад любимые ученики металлической трубой нанесли дяде Мише тяжелую травму спины. Учитель оклемался быстро, но потерял способность передвигаться на своих двоих и с тех пор не отрывал зада от инвалидной коляски. В эту больницу на обследование учитель попал по блату, старшей сестрой гинекологического отделения работала его заловка.
Из– за природной нерешительности Федюков задержался возле своей кровати дольше других, решая, бежать ли ему вместе с ходячими больными или вовсе не покидать палаты. Федюков уже пересел в коляску, а потом твердо решил не трогаться с места. Раз уж смерть пришла именно за ним, то везде найдет, сколько не прячься. Но в последний момент инвалида обуяло беспокойство, похожее на зуд. Словно сам черт подтолкнул его в спину и прошептал на ухо: «Езжай, дядя Миша, спасайся».
Федюков выкатился в коридор. Он развернул коляску по направлению к лестнице. Но тут увидел вышедшего из-за угла Девяткина. Федюков затормозил, вцепившись ладонями в резиновые покрышки. К нему приближался небритый мужчина в мятом и грязном спортивном костюме. Настоящий бандит. В руке незнакомец держал пистолет. Господи, и зачем только Федюков выехал в коридор.
Инвалида парализовал страх, но лишь на секунду. В следующее мгновение он развернул свое кресло в противоположном направлении и покатился обратно в палату. Федюков решил доехать до своего убежища, спрыгнуть на пол, заползти под кровать и там отлежаться.
* * * *
Нумердышев наблюдал за происходящим в коридоре, высунув голову за дверь. Больше ждать нечего, если уходить, то сейчас. Он видел, как из палаты выкатился человек в инвалидном кресле. С другой стороны коридора из-за угла вышел незнакомый мужик в спортивном костюме с пистолетом. Оперативник? Гадать тут бессмысленно. Нумердышев вернулся за сумкой, накинул на плечо ремень.
Валиев подтолкнул напарника в спину. Нумердышев распахнул дверь. Мужик с пистолетом прошел почти половину коридора. Инвалид в коляске, катился уже в обратную сторону, от лестницы. Нумердышев поднял ствол ружья и пальнул навскидку, от бедра.
Из ствола вылетел длинный сноп искр. Пуля попала в стену, сорвала толстый слой штукатурки, обнажив кирпичную кладку.
Девяткин успел спрятаться за узкий выступ в стене. Но то было совсем ненадежное укрытие. Выступ таил в себе водопроводные трубы и был сложен из жиденьких асбестовых плит. Тяжелая пуля прошила бы такую преграду, как тонкую фанеру.
Инвалид Федюков, оглушенный выстрелом, теперь видел даже не человека с ружьем, а свою смерть. Вот опять, он взял не то направление, нужно поворачивать. Но куда? К обратно лестнице?
Нумердышев сделал несколько шагов вперед, передернул затвор. Он не стал поднимать ружье до уровня плеча. Прицельно стрелять из помповика, где вместо приклада пистолетная рукоятка, не самое простое занятие. А вот патроны следовало снарядить не пулями, а картечью. Вот тогда бы… Но сейчас думать об этом поздно. Нумердышев выстрелил.
Пуля попала в обод левого колеса инвалидной коляски Федюкова. Сила удара пули была такой, что коляска дважды повернулась вокруг своей оси. В начале третьего оборота, разбитое левое колесо отлетело в сторону. Коляска вместе с инвалидом повалилась набок. Пуля же, срикошетив, разбила люминесцентную лампу. Мелкие осколки стекла полетели вниз.
– Убили, – закричал даже не раненый Федюков.
Девяткин высунулся из-за выступа и выстрелил три раза подряд. Первая пуля оторвала Нумердышеву левое ухо. Вторая разорвала мягкие ткани плеча, третья пролетела мимо. Нумердышев зарычал по-звериному. Сбросил с плеча сумку, вскинул ружье и передернул затвор.
94 
