Последние отзывы

  8  

Дом был выстроен в виде буквы «П». В западной его части размещались шесть комнат для постояльцев, в восточной – столько же комнат занимала хозяйская семья. Длинное помещение, соединявшее два крыла, было столовой и гостиной одновременно. Закуски стояли на одном общем столе, все рассаживались по своим местам. Викентий Павлович уже неплохо изучил людей, с которыми довелось ему здесь столкнуться и с которыми придется жить бок о бок почти месяц. Но все равно он с неизменным интересом разглядывал все общество.

Прямо напротив него сидели супруги из Норвегии по фамилии Эверланн. Среднего возраста, похожие друг на друга, как брат и сестра: высокие, худые, белобрысые. Людмила принимала водные процедуры в одно время с госпожой Эверланн, и Катюша повадилась перебегать из бассейна в бассейн. Норвежка не возражала, ей нравилась малышка. У них, как понял Викентий Павлович, был взрослый, самостоятельный сын, но еще не было внуков…

Рядом с Викентием Павловичем сидел сосед по коттеджу – господин фон Кассель. Петрусенко был этому искренне рад. Во-первых, не Лапидаров, и это уже прекрасно! Но и без того фон Кассель ему нравился. По выправке, манере держаться он мог показаться отставным офицером. Действительно, когда-то Герхард фон Кассель служил в колониальных войсках, но это было давно и недолго, а потом судьба его повернула совсем в другую сторону. Фон Кассель примкнул к бурам, долгие годы жил в Южной Африке, там родились и выросли его дети: сын и дочь – та самая Труди, которая каждое утро ловко выпрыгивала из окна навстречу хозяйскому сыну Эриху… Высокий, дочерна загорелый фон Кассель, со светлыми волосами – наполовину седыми, наполовину выгоревшими на солнце, – уже сидел на своем месте, когда в столовую одновременно вошли Гертруда и Эрих. Никто этому не удивился: похоже, парня и девушку уже привыкли постоянно видеть вместе. Труди стремительно поцеловала отца в щеку и тут же устроилась на стуле рядом, стала щедро наполнять свою тарелку едой. Эрих отошел дальше, потому что рядом с юной жительницей колонии сидела его сестра Эльза.

Викентий Павлович знал, что Эриху Лютцу восемнадцать лет, Эльзе – двадцать четыре. Знал и то, что девушка окончила в России женскую гимназию, музыкальные курсы. Знал и о том, что Лизочка очень тоскует по своей «настоящей родине», как призналась она Людмиле, и непременно хочет вернуться туда… Если юная Гертруда фон Кассель казалась ему воплощением самой богини Дианы, то Эльза представлялась Снегурочкой. И не только потому, что выглядела одновременно хрупкой и воздушной, застенчиво-скованной, как будто никак не могла оттаять. Но еще и потому, что вокруг, как некий Мизгирь, кружил, подбираясь все ближе и ближе, Лапидаров.

Он, заняв привычное свое место на другой стороне стола, чувствовал себя совершенно непринужденно. «Как хозяин», – подумал Викентий Павлович, незаметно наблюдая. Лапидаров размахивал вилкой с нанизанным куском ветчины и с напором что-то втолковывал своему соседу – Людвигу Лютцу. Тот слушал, склонив набок голову, и медленно намазывал маслом ломтик булки, не решаясь откусить, чтобы не обидеть невниманием говорившего. Петрусенко чуть заметно усмехнулся: интеллигенты, подобные Лютцу, вызывали у него умиление, замешенное на искреннем уважении. Но временами и раздражали: нельзя же быть настолько беззащитным!

Рядом с мужем сидела хозяйка, Анастасия Алексеевна. Она старалась выглядеть спокойной и приветливой, но вид у нее был невеселый. Время от времени она прислушивалась к разговору мужа и Лапидарова, но потом отвлекалась, давая указания служанке. Немецкая девушка Грета постоянно бегала из кухни в столовую…

На стороне Викентия Павловича, рядом с Эрихом, сидел еще один, последний постоялец пансионата – тоже из России. Это был молодой человек по фамилии Замятин, звали его Виктором, но все вокруг и он сам себя называли на французский манер – Виктоˆр. Викентий Павлович уже слыхал, что Замятин – отпрыск богатого аристократического семейства. Бурной распущенной жизнью – пьянством, курением восточных трав, азартными играми – он сильно подорвал свое здоровье и особенно психику. Вот уже год, как родители всеми силами старались подлечить его в различных отечественных и зарубежных клиниках. Парень как будто бы стал поправляться и три недели назад приехал на воды в Баден-Баден. При нем состоял пожилой слуга по имени Савелий, который буквально нянчился с молодым человеком.

  8