Последние отзывы

  79  

Вздрогнув, как от доброго удара, бедняжка подскочила и кинулась в ванную, почему-то по-жеребячьи вскидывая ноги. Если бы я чувствовала себя получше, непременно бы посмеялась. Но даже в зубодробительном ознобе мне подумалось: а ведь он никогда так с ней не обращался, всё-таки жена старого друга. И она привыкла причислять себя к некоей элите.

А сейчас он дал ей понять, что она такая же прислуга, как и все остальные. И всё из-за меня. Как после этого она будет ко мне относиться? А мне позарез нужна союзница!

Полностью меня раздев, поднял на руки и понес в ванну. Она уже была полна воды, украшенной пузырьками розовой пены.

Роман подозрительно спросил у Марины:

– Не слишком горячая?

Получив утвердительный ответ, медленно опустил меня в настоящий кипяток. Я завизжала, пытаясь выпрыгнуть, но Роман, руки которого тоже были в воде, меня удержал.

– Подожди, сейчас привыкнешь. Вода вовсе не горячая. Просто ты жутко замерзла.

И в самом деле, через несколько минут, согревшись, я поняла, что вовсе не горячо. Не боясь замочить обшлага своего парадного смокинга, Роман попытался опустить руку поглубже, чтобы понять, добавить горячей воды или нет, но Марина возмутилась:

– Идите переоденьтесь, Роман Евгеньевич! Мы здесь и сами справимся, честное слово.

Он скептически посмотрел на меня, будто предполагая, что без него я тут же выскочу из ванны и удеру в чем мать родила. Но мое бледное лицо и замедленные движения убедили его, что на сей момент я на такой подвиг не способна.

Кинув Марине:

– Ладно, я сейчас! – он широкими шагами вышел.

Положив голову на край ванны, я расслабилась, наивно думая, что вернется он не скоро, но уже через пару минут Роман был здесь, лично контролируя результативность моего отогревания. Наконец мне стало жарко, и он, как куклу, вынул меня из ванны, завернув в махровую простыню.

Постель была уже приготовлена, и я с ног до головы закуталась в теплое одеяло, стараясь превозмочь вернувшийся озноб. Марина принесла мне какой-то чай от простуды, и я выпила его, едва понимая вкус. Потом Роман отпустил горничную, ехидно поздравив ее на прощанье с Новым годом, на что та так укоризненно вздернула подбородок, что и без слов было понятно, что у нее просто не было возможности отметить праздник так, как подобает.

Неодобрительно покачивая головой от темпераментной самбы, выбиваемой моими зубами, он разделся и нырнул ко мне. Я никогда раньше не представляла, что мужское тело может быть такой чудесной, такой горячей грелкой. Обвившись вокруг любовника так, что меня вполне можно было принять за удава солидных размеров, я уткнулась замерзшим носом ему в шею и услышала сокрушительное:

– Если бы ты вела себя так каждый вечер, настолько бы мне было приятнее жить!

В ответ на эту ахинею мне захотелось сказать ему адекватную гадость, но из-за не слушающихся челюстей нечего было и пытаться выговорить что-либо длиннее двух слов.

Но постепенно дрожь прекратилась, и я уснула, периодически ощущая на своем теле нежно-успокаивающие движения горячих рук.

Открыв глаза утром, я первым делом увидела вопросительные глаза любовника и почувствовала его ищущие руки на своей груди.

– Как ты себя чувствуешь?

Отдаваясь своему никогда не остывающему желанию его наказать, я прохрипела:

– Плохо!

Роман измученно прикрыл глаза, но руки убрал. Встал, оделся и молча вышел, даже не взглянув на меня. Я добивалась именно такого результата, но, как ни странно, почувствовала себя не удовлетворенной, а наказанной. Сердито пофыркав, решила встать, не проводить же весь день в кровати, тем более, что сегодня всё-таки праздник.

Но подняться я не успела. Двери отворились и Роман вкатил тележку с деликатесами. Заметив мою попытку встать, испуганно приказал мне лежать, явно принимая меня за немощного инвалида. Почему-то от его заботы у меня на глазах навернулись слезы.

Может быть, потому, что Георгий хотя и заботился обо мне, но так снисходительно, будто делал мне огромное одолжение, а для Романа это было потребностью. Он по-настоящему мной дорожил. Только вот надолго ли?

Усадив меня поудобнее, любовник принялся кормить меня собственноручно, хотя я и попыталась воспротивиться. Но ему эта невинная процедура доставляла такую радость, что я смирилась. Кто его знает, может быть в детстве он очень хотел поиграть в дочки-матери, а ему этого не разрешали? И теперь он во мне видит большую куклу, с которой можно делать всё, что хочется?

  79