Особенно,... 
122 
Где их взять? Только один она видит выход. Алексей должен прийти в себя и работать. Работать, работать и еще раз работать, как завещал всем великий вождь пролетариата. (Великий вождь, правда, к слову сказать, завещал всем учиться, но Алена классиков знала лишь понаслышке.) В конце концов, Алексей же помог выбраться ей из тюрьмы. Долг платежом красен. Она должна Алексею помочь! Без нее он сопьется и пропадет! Алена решительно сцепила зубы и подсела к Фомину на кровать.
— Ну, Алеша, Алешенька!
Он, застонав, зажмурил глаза, а она продолжала его трясти, пока он не выдавил из себя:
— Ну что тебе?
— Ты пойдешь на работу?
— Зачем?
— Как зачем, Алексей? В доме нет денег, мы живем в долг! Ты должен идти на работу и там работать, не пить!
— Обменяй доллары!
— Сколько можно менять? Мы и так живем на старых запасах! Ты скоро год ничего не приносишь, сплошные убытки!
— Убытки у нас из-за твоих адвокатов, докторов и милиционеров! Забыла уже, что писала в записках? Не помнишь, как давала указания, сколько надо дать тому, этому и еще другому? А теперь я иди вкалывай?
— Ну послушай, теперь уже все позади! Надо снова начать жить!
— Я не хочу жить!
— Почему? Ведь вначале было все так хорошо! Ты меня успокаивал, даже жалел, говорил, что мне ничего не будет… Даже шубу мне новую замечательную купил! Когда я приехала в ней на суд, все только ахнули!
— Вот теперь ее и продай!
— Ну еще чего! А кто мне новую-то купит? Ты теперь неизвестно когда еще на ноги встанешь, а я не привыкла ходить плохо одетой! Я у тебя еще ого-го! Разве не видишь?
— Особенно после того, как отмылась и вставила передний зуб.
— Алексей, как ты можешь! Ведь я его потеряла в тюрьме!
— Да знаю я, орехи грецкие грызла! Не строй из себя диссидентку, не я тебя в эту тюрьму затащил!
— Да, грызла орехи! А что, скажешь, мне без витаминов нужно было там сидеть?
— Ну и не жалуйся! Даже у обезьян хватает ума орехи раскалывать, а не грызть!
— Алексей, поцелуй меня! Я твоя обезьянка!
— Отвяжись! Голова трещит! — Он опять отвернулся и застонал.
Алена унеслась в кухню и растворила аспирин в стакане холодной воды.
— Пей, несчастный алкаш!
— Как ты смеешь, скотина! Мерзавка и тварь!
— Ах, урод! Содержи меня, если женился на молоденькой! Алексей привстал на постели:
— Посмотри, сколько у тебя тряпок, побрякушек, мехов! Все тебе мало! Ненасытная тварь! Дачу продай, наконец! — Он уже не в первый раз заговаривал о необходимости расстаться с дачей для покрытия текущих расходов и многочисленных долгов.
Этой мысли Алена вынести не могла. Дачу строили несколько лет, она была Алениной гордостью, маленьким монп-лезиром на берегу Балтийского моря. Смириться с потерей дачи было выше Алениных сил. Да, главное, из-за чего? Из-за того, что ее муженек пребывает в депрессии из-за какой-то бабы?
— А этого ты не хочешь? На, выкуси! — И она поднесла к самому его лицу неизящную фигу.
Изо всех сил он сжал ее наглый толстенький кулачок, так что хрустнули пальцы с накрашенными ногтями. Алена завизжала от боли и страха.
— Отпусти мою руку! Слышишь, козел? Он медленно, с усилием разжал свой кулак.
— Никогда больше не лезь ко мне, поняла? Я не питаюсь объедками, в том числе объедками каких-то водил!
— Ах вот ты со мной как! Ну, погоди, старый хрен! — Алена выскочила из комнаты, и он подумал, что, может быть, наконец сможет побыть один до утра. Он, конечно, был пьян, но в таком состоянии думать ему было легче. Трезвым он не мог сконцентрировать мысли вообще.
Он даже и сам не мог точно определить, в чем была причина его депрессии. Но одно он понимал точно — не из-за того, что любил Наташу. Больше того, он даже на нее злился! Зачем она стала ему звонить? Неужели не могла найти какой-нибудь другой выход? Он жил так безбедно, спокойно! Нет, она принеслась, растревожила душу, покой! Эта дура Алена подоспела тут со своим выстрелом. Он и не думал, что она знает, где лежит пистолет. Видно, бес действовал ее рукой! И вот Наташи теперь больше нет. Что она хотела? Оставить его навсегда с омерзительным чувством вины? Ведь он же кричал ей, предупреждал об опасности! Если бы она спряталась за ствол дерева, Алена не смогла бы в нее попасть! Так она взяла и, как назло, вышла! А может, и действительно сделала назло! С нее станется!
И какого черта ей было от него надо? Ну сделалась знаменитостью, так и радовалась бы жизни! Так нет! Вечно эта ее экзальтированность! Чехов, Толстой, Достоевский… Как в школе! Жизнь не классическая литература! Вот теперь поди же ты, все разрушить легко, а начать сначала… Так трудно… Противно… Ну не может он больше жить с дурой! Особенно после того эпизода в машине. Следователь, прохиндей, все сумел раскопать, раскрутить, вытащить на свет божий. А Алена, идиотка, перепугалась, что ее посадят, стала валить всю вину на того парня, который ее изнасиловал, чтобы лишний раз подтвердить, что она, мол, была не в себе. Привели того парня. Он рассказал, что все было по ее желанию… Да и какой черт возьмется ее насиловать, если она сама лезет под каждого кобеля!
122 
