Особенно,... 
93 
И все время его угнетала мысль, что он ее недостоин. Она объездила весь мир, она много видела. Он только слушал ее и не знал, о чем ему говорить. Его шуточки повторялись, рассказы о детстве были исчерпаны. Она никогда не подавала виду, что ей с ним давно неинтересно, но он подозревал, что было именно так. (На самом деле Наташа за день уставала так, что рада была помолчать хотя бы дома.) К политике оба они были абсолютно равнодушны. Хотя в последнее время он со спортивным интересом наблюдал политические распри по телевизору. На природу они выбирались редко. Если бы белок, живущих в парке, кормили только они, как собирались, когда он привез ее в Москву, так белки давно уж померли бы с голоду.
Правда, два раза в год на несколько недель они выбирались куда-нибудь в отпуск набраться сил. Эти недели их все-таки сближали. Хотя были моменты, которые и в отпуске очень раздражали Серова.
Например, он терпеть не мог, что три раза в день Наташа брала в руки эспандер. Сто непременных упражнений в день в три подхода были для нее незыблемым правилом. Дома ли, в кабинете, в командировке — эспандер сопровождал ее всюду. Зато спина у нее была как у балерины, а посадка головы как у индийских женщин, всю жизнь таскающих на темечке тяжелые кувшины.
«На черта ей такая стройность?» — думал он, наблюдая, как она крутит педали на тренажере, и слушая, как Наташа вяло ворчит на Катю за то, что ту не заставишь выполнить маломальскую зарядку. Катя бежала жаловаться и ласкаться к Серову, а тот из чувства противоречия, неосознанно начинал еще больше сутулиться, глубже засовывал руки в карманы и выше поднимал воротник плаща или пиджака. Хотя сам, тайком от Наташи, захаживал с другом Валеркой в тренажерный зал и подкачивал, подкачивал мускулы.
Некоторые из его красавиц думали, что могут подвигнуть его на развод. Разговоры в таком направлении были ему нестерпимо смешны. Он считал, что ведет себя неприлично, но достаточно ловко, чтобы Наташа ничего не узнала. И она была слишком занятой и слишком умной женщиной, чтобы устраивать какие-то глупые проверки или же сцены ревности. Он и сейчас в глубине души надеялся, что осечка была просто случайной. Симпозиум закончился раньше, и он был сам виноват, что не захотел этого предвидеть. Но как ему теперь было говорить с Наташей?
Наконец во дворе заурчал двигатель «ниссана». Знакомо пикнул замок автоматической блокировки. Вячеслав Сергеевич выглянул на балкон. Как всегда похорошевшая после поездок в загранку, Наташа вышла из машины с букетом цветов. Он заранее открыл дверь в квартиру и специально прошел в гостиную, чтобы якобы включить телевизор. В этот момент она и вошла с видом примадонны, протянув ему тяжелый букет. Неисчислимое множество розовых голландских тюльпанов окружали пять островерхих стрел темно-синего, как вечер, дельфиниума.
«Папочка постарался к ее приезду», — подумал Серов.
— Неужели такие роскошные цветы можно вырастить под Москвой?
Вслух он не скупился на похвалы.
— Вот представь. Отец нарезал только сегодня вечером. Они еще пахнут землей. Удивительно, что зимой в этом году теплицу на даче не разорили. Он, кажется, ездил туда все выходные подряд.
— Ему стала нравиться жизнь отшельника?
— Ему уже под семьдесят. С возрастом люди меняются. Катя выросла. Не очень-то теперь в ком-либо нуждается. Мама хлопочет по дому. Все заботы у деда — на даче.
— Куда поставить цветы?
— Поставь в фарфоровую вазу. Благо ваз у нас хоть отбавляй. Хорошо, что их любят дарить тебе твои пациенты.
Он ждал, и она поняла, что он ждет, что же она все-таки скажет по поводу его подруги. И она сказала:
— Дельфиниум редкость в такую раннюю пору.
Он про себя чуть не кричал: «Ну давай же, давай! Обзови меня, накричи! Хлопни дверью! Заматерись! Будь хоть немножечко бабой! Мне тогда станет легче!»
Но она промолчала. Потом вошла в спальню, откуда он уже успел убрать грязные бокалы, и сказала:
— Не удержалась и поужинала у родителей. Мама приготовила умопомрачительный плов, как знала, что я сегодня приеду. Жалею, что не пригласила тебя, но думаю, что сейчас ты сыт. Поэтому я есть не буду. Сразу лягу, устала после перелета.
— Хочешь чаю?
— Нет. Завтра мне надо пораньше успеть на работу. Есть интересные новости.
— Ты мне расскажешь?
— Как-нибудь потом.
И она легла. Не раздумывая, по священному праву собственницы, спокойно опустилась в свежеприготовленную им постель. На тумбочку был брошен единственный рассеянный взгляд — чешской газеты, естественно, его стараниями там тоже не было.
93 
