Последние отзывы

  86  

– Вот это да! А посидеть в ней можно?

Он тотчас включил воду, принес свежее полотенце. Она залезла в огромную ванную, чувствуя, как со всех сторон бьют упругие струйки воды, то нежные, то жесткие. Почувствовав, что засыпает, побыстрее вылезла.

Завернувшись в огромное махровое полотенце, огляделась по сторонам. Не было ни ее халата, ни ночнушки. Спросила о них Николая, но он не помнил, чтобы видел их в ее квартире. Она сухо сказала:

– И как я теперь буду спать? Я не могу спать голой!

Он услужливо побежал в спальню и вернулся с огромной белой футболкой и синей пижамой.

– Выбирая, что больше нравится!

Она решила не капризничать, портя настроение и ему и себе. Всё равно завтра суббота, можно съездить на ее квартиру за нужными вещами, и выбрала футболку. Она была достаточно длинной, чтобы закрывать бедра и удобной, чтобы не чувствовать ее на теле. Пошла в спальню, переоделась и рухнула в приготовленную постель.

Когда в комнату зашел Николай, спросить, что приготовить на ужин, она уже спала, полностью завернувшись в одеяло. Владелец конфискованной постели, почесав в затылке, достал из комода второе одеяло, натянул на него пододеяльник и уложил в сторонке, рассудив, что ложиться спать в такую рань ему резона нет.

Посмотрел по всем программам новости, принял душ, натянул пижамные штаны и осторожно лег на оставленный ему краешек постели рядом с тихо спящей женщиной. Ему очень хотелось ее обнять, прижать к себе, но он боялся, что на этом не остановится, а она и без того замучена переживаниями. Еще раз удивившись разности восприятия одного и того же события мужчиной и женщиной, уснул, слегка похрапывая во сне.

Утром Наталья Владимировна приоткрыла еще ничего не видевшие полусонные глаза и попробовала потянуться. К ее удивлению, ей что-то мешало. Это «что-то» однозначно не могло быть мужчиной, поэтому сначала она подумала, что это сбившееся одеяло.

В голову пришла простая догадка, что она заночевала у дочери, и к ней тайком забралась Анюта, иногда вопреки требованиям матери убегавшая по утрам к бабушке, чтобы выпросить утреннюю сказку. Но эта всхрапывающая гора рядом с ней никак не походила на ее маленькую внучку.

Наталья сосредоточилась, потерла виски и вспомнила вчерашний день. Снова накатила тревога. Особенно из привычного состояния выбивало небрежное сообщение Николая о возможной двойне. Она широко открыла глаза. Как она будет справляться с двойней? Может, всё-таки сделать аборт?

Но вспомнились кадры из недавно виденного по телевизору документального фильма об абортах, и она отказалась от этой жестокой мысли. Во-первых, уже поздно, а, во-вторых, она не сможет убить собственного ребенка. Остается рожать. Она представила насмешливо-понимающие лица коллег, и тихо застонала.

Николай повернулся и хрипло сказал, как будто услышав ее опасения:

– До конца учебного года осталось всего ничего. Никто ничего и не поймет. А больничный и разного рода справки в школу принесу я. Вот будет сюрприз твоим коллегам!

Наталья похлопала глазами, стараясь осознать сказанное. Он приподнялся на локте и заглянул в ее сконфуженное лицо.

– Ну что же, выглядишь ты гораздо лучше, чем вчера. Может, займемся чем-нибудь более приятным, чем нелепые разборки? – и, быстро наклонившись, припал к ее лицу.

Она впервые ощущала нежные поцелуи и неспешные ласки мужчины. Ночь в пригородном ресторанчике в зачет не шла, поскольку на следующий день она с трудом вспомнила само событие, о чувствах и речи не было.

Наталья Владимировна прикрыла глаза и отдалась необычным ощущением. Она ожидала наплыва привычного страха, но его не было. Она чувствовала на плечах и груди легкие бабочки поцелуев, и ей это было приятно. Даже больше, чем приятно.

Николай был очень терпелив, очень нежен. Сначала его нежность была приятна, потом надоела. Захотелось гораздо большего, и она требовательно похлопала его по плечам, но он не подчинился. Протянув руку, он начал гладить ее внизу, по внутренней поверхности бедер.

Она поневоле стала отдаваться этой нескромной ласке, чуть приподняв бедра. Только тогда он осторожно улегся сверху. Сначала она ничего не почувствовала, если не считать довольно приятного колебания внизу живота. Но потом это колебание начало перерастать во что-то гораздо более ощутимое.

В конце ей ужасно захотелось избавиться от этого неустанного движения, и она с силой сжала ягодицы, стараясь вытолкнуть его из себя, как инородное тело. И тут ее захлестнула такая волна наслаждения, что дыхание прервалось, и из горла сам собой вырвался стон.

  86