Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
114 
Щелкнув авторучкой, он положил ее во внутренний карман пиджака.
— Мы нашли голову убийцы на крыше аэровокзала.
* * *
Через два дня я наблюдал за похоронами Лэнга по прямой трансляции Си-эн-эн. К тому времени мое зрение почти восстановилось. Прощальную церемонию устроили со вкусом: королева, премьер-министр, вице-президент США и половина лидеров Европы; гроб, укрытый английским флагом; почетный караул; одинокий волынщик и похоронный марш. Рут выглядела великолепно в трауре, я подумал, что черный — ее цвет. Мне хотелось отыскать в толпе Амелию, но я не увидел ее. Во время небольшого перерыва телеканал показал интервью с Ричардом Райкартом. Естественно, его не пригласили на похороны, но он не забыл нацепить на себя черный галстук и трогательно выразить соболезнования от всего своего офиса в Организации Объединенных Наций. «Наш великий коллега… истинный патриот… мы имели некоторые разногласия… однако остались друзьями… мое сердце вместе с семьей покойного…» Насколько я понял, возня с судом была завершена.
Достав из куртки мобильный телефон, подаренный мне Райкартом, я выбросил его в окно.
На следующий день, когда я выписывался из госпиталя, из Нью-Йорка примчался Рик. Он хотел попрощаться и отвезти меня в аэропорт.
— Какие новости ты хочешь услышать? — спросил он. — Хорошие или очень хорошие?
— Я не уверен, что твоя оценка хороших новостей похожа на мою.
— Только что звонил Сид Кролл. Рут Лэнг хочет, чтобы ты закончил мемуары. Мэддокс дает тебе еще один месяц на обработку рукописи.
— А какая очень хорошая новость?
— Ну, ты прямо остряк! Слушай, не задирай слишком нос. Сейчас эта книга действительно будет горячей. Голос Адама Лэнга из могилы. Если не хочешь работать над его мемуарами здесь, можешь закончить их в Лондоне. Кстати, парень, ты выглядишь ужасно.
— Голос из могилы? — язвительно повторил я. — Значит, ты сделал меня призраком призрака?
— Кончай! Лучше подумай, какие возможности открываются перед тобой! Ты можешь писать, что хочешь. Но только в разумных пределах. Никто не будет ограничивать тебя. И ведь он нравился тебе, не так ли?
Его слова заставили меня задуматься. Фактически я размышлял об этом с тех пор, как очухался от болеутоляющих средств. Мое чувство вины было хуже боли в глазах и гула в ушах, хуже страха, что меня не выпустят из госпиталя живым. Это может показаться странным — с учетом того, что мне стало известно, — но я не мог найти для себя оправдания или причин для негодования по поводу Лэнга. Моя вина была неоспоримой. Я не просто предал своего клиента: лично и профессионально. Именно мои поступки запустили в действие ту фатальную последовательность событий. Если бы я не ездил к Эммету, он не связался бы с Лэнгом и не предупредил его о фотографии. И тогда, возможно, Лэнг не стал бы возвращаться на Мартас-Виньярд в такой спешке для объяснения с женой. А я не рассказал бы ему о Райкарте. И тогда?.. Что случилось бы тогда? Я исцарапал этими вопросами всю душу, пока лежал с перебинтованным лицом. У меня из головы не выходило, каким слабым и беспомощным он выглядел при выходе из самолета.
«Миссис Блай предположила, что мистер Лэнг узнал убийцу и намеренно направился к нему, желая уберечь других от взрыва…»
— Да, — ответил я. — Он нравился мне.
— Ну, так и вперед! Это твой долг перед ним. И, кроме того, имеется другая причина.
— Какая?
— Сид Кролл сказал, что, если ты не выполнишь своих контрактных обязательств и не закончишь книгу, они возьмут тебя за задницу и засудят на большие деньги.
* * *
В конечном счете, по возвращении в Лондон я не выходил из квартиры шесть следующих недель, кроме одного раза (в самом начале), когда Кэт предложила мне поужинать вместе. Мы встретились в ресторане у Ноттингхиллских ворот — на полпути между нашими жилищами. Эта нейтральная территория оказалась такой же дорогой, как Швейцария. Трагическая гибель Лэнга утихомирила былую враждебность Кэт, и встреча со мной, очевидцем нашумевшего события, привлекла ее неким гламурным аспектом. К тому времени я отклонил десятки просьб об интервью, так что, если не брать в расчет людей из ФБР и МИ–5, она стала первой, кто услышал мою историю о случившемся. Мне отчаянно хотелось рассказать ей о своей последней беседе с Лэнгом. И я сделал бы это, но, едва мы заговорили о моей работе, официант принес нам десерт, а после его ухода Кэт сказала, что должна сообщить мне нечто важное.
114 
