очень нудно 
94 
– Да, друг мой, знахарские премудрости. Они существуют. Постигнув их, ты узнаешь, как правильно применять, ну, скажем, траву аконита. Или чеснок. Или цветки шиповника собачьего. Мы еще поговорим о травах, когда ты вернешься.
Я искоса поглядел на Арминия и под его бдительным оком снова глотнул "чая". Как понимать его слова? Я ждал объяснений, но их не было. Тогда я спросил сам:
– Значит, мне скоро придется тебя покинуть?
Арминий не ответил. Переменив тему, он завел пространный разговор о гомеопатии. Морщась, я потягивал его отвратное зелье, а он рассуждал о том, что подобное лечится подобным и что крошечные дозы ядов нередко являются лекарствами.
Я больше не мог оставаться молчаливым слушателем и принялся защищать современные научные достижения. Я привел немало примеров, но Арминий их все опроверг. Я не понимал: то ли он намеренно упрямится, то ли просто не понимает, о чем речь. Наконец мне в голову пришло впечатляющее сравнение.
– Знаешь, лечить подобное подобным – это все равно что спасаться от вампира, позволив ему чуть-чуть тебя укусить.
Арминий сразу же замолчал и испытующе поглядел на меня.
– Ты даже не представляешь, насколько ты прав, Абрахам. Чтобы "вылечить" вампира, ты сам должен стать вампиром.
От этих слов у меня пробежал мороз по коже. Руки озябли, и я принялся их растирать. Арминий ободряюще улыбался, будто отпустил невинную шутку.
Но меня удивила не столько его улыбка, сколько метаморфозы, которые начали происходить с пламенем в очаге за его спиной. Оно вдруг начало менять цвет, из красного сделалось оранжевым, затем зеленым, голубым и, наконец, фиолетовым. Кухня тоже вдруг выросла до громадных размеров. Изменился и сам Арминий: из седовласого старика он превратился в белого волка, похожего на Архангела, продолжавшего мирно спать возле огня.
Самое удивительное, что я тоже изменился! Моим глазам открылось странное свечение вокруг Арминия и Архангела; оно вздымалось и опадало в такт их дыханию, меняя при этом цвет. У меня невероятно обострился слух, теперь я слышал и наше дыхание, и биение наших сердец. Я слышал, как в желудках каждого из нас переваривается пища, и даже то, что за окном прекратил падать снег.
Меня охватило чувство дикой, необузданной свободы. Я побежал к двери и вдруг обнаружил, что у меня изменилось тело. Прежний Абрахам Ван-Хельсинг исчез; я теперь находился в теле молодого и сильного волка. Открытие не только не ужаснуло меня, а наоборот – наполнило радостью и ликованием. Наверное, так чувствует себя выпущенный на свободу узник, который даже не подозревал о своем заточении.
Я побежал к двери. Достаточно было моего желания, и она распахнулась.
Меня встретила тихая и светлая ночь. На небе сияла луна, но к ее привычному цвету добавились сиреневые, розовые и голубые тона. Еще выше мерцали звезды, под ногами искрился снег. Я помчался, сам не зная куда, и почувствовал, что не бегу, а лечу, несомый холодным ветерком. Мое новое волчье тело тоже исчезло.
Вместе с ветром я летел через заснеженные вершины гор, проносился над сонными лощинами с редкими крестьянскими домишками. Через какое-то время я заприметил внизу городок. Оттуда исходило приятное теплое сияние. Его распространяли и дома бедняков, облепившие холмы, и жилища тех, кто побогаче, стоявшие в долине. Словно перышко, я летел мимо неказистых зданий с закрытыми ставнями, удивляясь, что слышу громкое дыхание их спящих обитателей и стук их сердец. Мой нос безошибочно улавливал запахи теплых человеческих тел...
Увидев невдалеке вывеску постоялого двора, я полетел к нему. Звуки и запахи, исходившие оттуда, были особенно манящими. Опустившись перед дверью, я вновь ощутил себя в теле человека.
Я взглянул на руки – они были чужими, как и все тело. Я протянул их к свету, и меня охватил ужас вперемешку с любопытством: бледная кожа мерцала. Я вертел рукой, будто женщина, наслаждающаяся блеском своего бриллиантового колечка. Только вместо ярких вспышек, какие дает драгоценный камень, я с детским изумлением наблюдал нежные оттенки голубого, розового, зеленого и серебристого, которые незаметно перетекали друг в друга.
В доме послышались шаги. Меня захлестнуло новой волной непонятного ликования. Мне не терпелось, чтобы дверь поскорее открылась. Ко мне, сонно переставляя ноги, приближалась моя жертва. Время еле ползло. Мне казалось, что прошел не один час, прежде чем деревянная створка со скрипом приоткрылась.
94 
