35 
– Официальный ужин, – простонала Сара. – Шоу высшей категории, а ты будешь главной звездой. Она думает…
Сара умолкла. Тарик увидел смятение в ее глазах, живо напомнившее, что она – не искушенная светская львица и что, безоговорочно принимая их отношения, она очень уязвима, если речь идет о чьих-то весьма циничных мнениях.
– Ты не хочешь, чтобы она знала, что мы любовники?
– Нет, конечно, нет. Я не стыжусь своих чувств, – решительно ответила Сара. – Просто… – она покраснела, – я еще не привыкла к этой мысли. И мне противно потому, что мать решит, будто я подцепила тебя и стараюсь воспользоваться твоим богатством. Один взгляд на нас убедит ее в своей правоте.
Тарик виновато подумал, что все как раз наоборот. Это он расставил Саре сети и пытается получить от нее все возможное. Правда, теперь все изменилось, тотчас уверил он себя. Он хочет дарить, хочет дать ей все, что в его власти.
– Сара, мы не обязаны ехать. Это твой выбор. Я без всяких сожалений могу написать отказ.
Сара вздохнула, печально улыбнулась.
– Я не видела мать два года. Мы поспорили из-за моего решения помочь с Джесси. Жаль, что я не могу поверить, будто она хочет видеть меня. Она приглашает меня потому, что я приведу тебя.
– Но может, она действительно хочет тебя видеть, – сказал он, всей душой откликаясь на ее печаль. – Когда в отношениях существует глубокая трещина, легче встретиться в обществе других людей. Меньше шансов на новый скандал.
Ее улыбка стала ироничной.
– Думаешь, в толпе нельзя поругаться?
Тарик пожал плечами.
– Все-таки приятно увидеть человека, который тебе небезразличен. По меньшей мере можно удостовериться, что у него все в порядке. Ведь ты говоришь, прошло целых два года.
Ему не нравилось думать о ее полном разрыве с матерью. Даже тонкие нити стоят того, чтобы их сохранить. Неприятно чувствовать себя одинокой в целом мире. Он хотел бы пообещать, что их близость будет длиться вечно, что Сара никогда не останется одна, но реальность его жизни превратила бы любые подобные уверения в пустой звук.
– Может, нам действительно нужно поехать, – неуверенно сказала Сара. – Рождество все же. Я не останусь с ней наедине, но было бы мелочным не проявить хотя бы доброжелательность.
– Хорошо. Я напишу, что мы принимаем приглашение.
В ее глазах светились тревога и смущение.
– И тебя не волнует ее торжество из-за нашей связи?
Тарик рассмеялся.
– Я могу достойно ответить на это. Сара, ты лучше всех женщин на свете, и я никому не позволю обидеть тебя.
– Хорошо, что ты так думаешь, но моя мать с тобой не согласится.
– Еще как согласится.
В нем снова вспыхнуло непреодолимое желание оберегать ее. Никто не посмеет обидеть Сару, пока он рядом с ней. Предвкушение множества удовольствий породило в его голове новые планы.
– Завтра мы летим в Париж. Устроим набег на магазины. Я одену тебя как королеву. С головы до пят. И никто не сможет затмить тебя.
– Тарик, я не хочу, чтобы ты покупал мне вещи.
Он опрокинул ее на диван и склонился над нею.
– Почему ты не хочешь отпраздновать свою новую жизнь со мной? – Он ласково отвел непослушные кудри с ее лба, поцеловал кончик носа, медленно провел рукой между бедрами, впитывая ее ответную дрожь. – Ты невероятно красивая женщина, и я хочу, чтобы ты знала это и радовалась своей красоте.
Она судорожно глотнула воздух.
– Тарик, все вокруг будут знать, что это твое богатство одевает меня. Это будет выглядеть как… как…
Сара умолкла, ее тело напряглось, и он понял, что она ждет, когда его рука поднимется выше.
– Как то, что ты дорога мне, – закончил он за нее. – Сара, я хочу дать тебе лучшее. Все самое лучшее. Я хочу одеть тебя в шелка, и атлас, и бархат… чтобы показать, как я ощущаю тебя… мягкую, и нежную, и чувственную…
Ее губы раскрылись в тихом вздохе, и Тарик провел языком по этим сладким губам и поцеловал их, наслаждаясь ее безмолвным ответом.
– Ты пьянишь меня, Сара, – прошептал он. – Я вижу тебя одетой в винно-красное, в огненное, как горящее во мне пламя…
– Мне нужен только ты, Тарик, – взмолилась она.
И пронзила его сердце. Он чуть не сдался в тот момент, чуть не сдался желаниям, лишавшим его способности мыслить трезво. Однако он не мог накрепко привязать ее к себе, затмить собою весь мир. У нее в жизни будут другие дороги, по которым она пройдет уверенно, и ей придется заплатить за отношения, выбранные ею добровольно. Он обеспечит ей возможность жить без него, хотя ему ненавистна сама мысль о том, чтобы потерять ее.
35 
