Лёгкий, ненавязчивый романчик 
108 
— Я никуда не гожусь, — наконец выговорил Логи, тяжело поднимаясь из-за стола. — Не способен, старина, отличить день от года. — Взял с полки три своих трубки, шумно продул и сунул в карман. — Не забудь свой виски.
— Да не надо мне этого чертова пойла.
— Забери. Ну пожалуйста. Ради меня.
В коридоре он пожал Джерихо руку, и тот испугался, что Логи сейчас скажет что-нибудь такое, от чего он почувствует себя неловко. Но Логи, похоже, передумал. Просто грустно улыбнулся, махнул рукой, прошел, пошатываясь, по коридору и хлопнул за собой дверью.
***
Большая комната до начала ночной смены была почти пуста. В дальнем углу без особого рвения сидели над Дельфином и Морской свиньей. Две молодые женщины в спецовках ползали на коленях вокруг стола Джерихо, собирая в мешки все до единого клочки бумаги, которые полагалось сжечь. Один Кейв склонился над своими картами. Взглянул на входившего в комнату Джерихо.
— Ну что? Как твои дела?
— Пока рано говорить, — ответил Джерихо. Отыскал кодовую тетрадь и сунул в карман. — А у тебя?
— Пока что поразили троих. Норвежский сухогруз и голландское грузовое судно. Затонули сразу. Третий горит и ходит кругами. Половина команды погибла, остальные пытаются спасти судно.
— Что за корабль?
— Американское грузовое судно типа «Либерти». «Джеймс Оглеторп». Семь тысяч тонн, на борту металл и хлопок.
— Американское, — повторил Джерихо, вспомнив о Крамере.
А у меня погиб брат. Одним из первых…
— Это же бойня, — воскликнул Кейв, — кровавая бойня. Сказать, что в этом хуже всего? Она не кончится этой ночью. Будет продолжаться без конца день за днем. Их станут преследовать, гнать без передышки и торпедировать по всей проклятой Северной Атлантике. Можешь себе представить, каково это? Видеть, как корабль рядом с тобой взлетает на воздух. Не иметь возможности задержаться и подобрать оставшихся в живых? Ждать своей очереди? — Он тронул шрам, потом, как бы вспомнив, покорно уронил руку. — А теперь, наверное, принимают сообщения подлодок, кишащих вокруг SC-122.
Зазвонил телефон, и Кейв отвернулся взять трубку. Джерихо тихо поставил полбутылки виски ему на стол и вышел из барака.
***
Его мысли, подстегиваемые бензедрином и виски, казалось, вертелись по собственным законам, подобно машинам в одиннадцатом бараке, вызывая причудливые случайные ассоциации: Клэр, Эстер, Скиннер, Уигрэм с кобурой под мышкой, следы шин на инее у домика и горящий «Либерти», кружащий по телам погибших членов экипажа.
Он остановился у озера подышать свежим воздухом и вспомнил о всех других случаях, когда стоял здесь, в темноте, вглядываясь в еле видимые на фоне звездного неба очертания особняка. Прикрыв глаза, представил, как это могло быть до войны. Вечер в разгар лета. Звуки оркестра и гул голосов на поляне. В ветвях деревьев цепочка китайских фонариков: розовых, лиловых, желтых. Канделябры в бальном зале. На гладкой поверхности озера рассыпаны отражения хрусталя.
Видение было настолько ярким, что в пальто, как от воображаемой жары, стало действительно жарко. Поднимаясь по склону к особняку, представил вереницу серебристых «роллс-ройсов», шоферов, склонившихся перед дамскими шляпками. Но когда подошел поближе, шикарные машины превратились в простенькие автобусы, доставившие очередную смену и забирающие предыдущую, а вместо музыки послышались телефонные перезвоны и стук торопливых шагов по каменному полу.
Шагая по лабиринту коридоров, Джерихо осмотрительно кивал немногочисленным встречным: пожилому мужчине в темно-сером костюме, пехотному капитану, девушке из вспомогательного корпуса ВВС. В тусклом свете они казались жалкими, нездоровыми, и, судя по их виду, сам он, должно быть, тоже выглядел довольно странно. Вспомнил, что от бензедрина что-то делалось со зрачками, и, кроме того, больше сорока часов он не брился и не переодевался. Но еще никого не выгоняли из Блетчли за странный вид, иначе бы это место изначально пустовало. Старина Дилли Нокс являлся на работу в домашнем халате, тот же Тьюринг, спасаясь от сенной лихорадки, разъезжал на велосипеде в противогазе, а шифроаналитик из японского отделения в обеденный перерыв нагишом купался в озере. В сравнении с ними Джерихо выглядел совсем традиционно, точно какой-нибудь бухгалтер.
Он открыл дверь в проход, ведущий в подвал. Лампочка после его последнего визита сюда, должно быть, перегорела, и он, будто в катакомбах, оказался в непроглядной холодной тьме. В конце лестницы что-то слабо светилось, и он ощупью направился туда. Это была обведенная светящейся краской замочная скважина в двери Черного музея: хитрость, придуманная во время воздушных налетов.
108 
