167 
И не было иного способа погасить тлеющий огонь войны между Нилом и Джоэлом, кроме как подчинить или подчиниться. Джоэл надеялся, что ему по силам побороть врага. Он исключал вариант, который по-дружески советовала ему Хиба: сдаться на милость Нила. Это все равно что лечь на спину и задрыгать лапками, подобно щенку. Джоэл знал о жизни в Северном Кенсингтоне то, чего не знала Хиба. Безопасность здесь возможна только при двух условиях: вообще не привлекать к себе внимания или завоевать всеобщее уважение. Если ты пользуешься уважением, значит, твои родные могут жить спокойно. Сдаться, как предлагает Хиба, значит поставить крест на своей судьбе, оказаться нюней, плаксой, шестеркой.
*
Свои надежды Джоэл возлагал на Блэйда, от которого целиком зависела безопасность братьев. Джоэл мог учиться как угодно хорошо, писать классные стихи, от которых у слушателей наворачивались слезы, он мог даже участвовать в съемках фильма и увидеть свое имя в титрах. Но все это не имело никакого значения в том мире, по улицам которого он ходил ежедневно, потому что все это никому не внушало страха. Страх мог внушить только Блэйд. И Джоэл понимал, что ради союза с ним нужно сделать все, что Блэйд прикажет.
Спустя несколько недель Кэл Хэнкок принес Джоэлу весточку. Всего два слова: «Пора, парень». Он произнес их однажды днем, стоя у прачечной с самокруткой в руках, когда Джоэл, направляясь от остановки автобуса к школе на Миддл-роу, проходил мимо.
— Чего? — не понял Джоэл.
— Того. Если еще не передумал, конечно.
Кэл перевел взгляд вдаль, там две пожилые леди шли под руку, поддерживая друг друга. На холодном воздухе дыхание Кэла превращалось в пар. Джоэл молчал, и Кэл снова посмотрел на него.
— Так что? Ты передумал?
На самом деле Джоэл был в затруднении из-за Тоби. После школы нужно было проводить брата на занятия в Учебный центр, а это занимает не меньше часа. Джоэл объяснил это Кэлу.
Тот покачал головой и сообщил, что не будет передавать подобную информацию Блэйду. Блэйд воспримет как неуважение то, что у Джоэла есть дела поважнее, чем его приказ.
— Да нет же, какое тут неуважение, Кэл… Просто Тоби нужно отвести… Блэйд в курсе, у Тоби не в порядке с головой…
— Если Блэйд чего-то хочет, то немедленно.
— Да все я сделаю. Просто Тоби нельзя одному возвращаться из школы. Как-то раз он был один, и на него напали. И вообще уже темнеет.
— Что ж, это твоя проблема. Сам разбирайся. Если ты не можешь справиться даже с такой ерундой, значит, более серьезные вещи тебе не по зубам. Так что дальше Блэйд пойдет своим путем, а Джоэл своим. Может, оно и к лучшему.
Джоэл изо всех сил придумывал, как поступить. В голову пришел старый как мир способ, к которому прибегают дети в трудную минуту. Он позвонит тете, скажет, что в школе почувствовал себя плохо, и поинтересуется, нужно ли ему вести Тоби в Учебный центр. Конечно, Кендра велит ему сидеть дома. Она ненадолго закроет магазин, сама заберет Тоби из школы и сходит с ним в Учебный центр. А потом Тоби посидит у нее в магазине до закрытия, и вечером они вместе вернутся домой. К тому времени Джоэл уже будет там, успев продемонстрировать Блэйду уважение и преданность.
Джоэл попросил Кэла подождать и направился к телефонной будке. Через несколько минут его план начал осуществляться. Одного Джоэл не мог предугадать — что поручит ему Блэйд. Когда Джоэл, договорившись с тетей, вернулся к Кэлу, тот уточнил, понимает ли Джоэл, о чем речь.
— Я же не идиот, — отозвался Джоэл. — Я все понимаю. У Блэйда задание для меня. Я дал ему слово. Я готов.
Джоэл поддернул штаны, как бы подтверждая свой настрой. Этот жест означал: идем, я готов показать Блэйду свой характер, готов продемонстрировать свою верность.
Кэл внимательно оглядел его и произнес:
— Ну ладно, пошли.
И Кэл направился на север, в сторону Кенсал-Грин. Он шагал, не говоря ни слова и не оборачиваясь на Джоэла. Так они двигались, пока не оказались перед высокой кирпичной стеной, за которой громоздились развалины старого кладбища Кенсал-Грин. Здесь, у ворот, Кэл наконец оглянулся на Джоэла. Мальчик не представлял, чего от него потребуют; ему пришло в голову ограбление могилы, и он вздрогнул.
За воротами оказалась бетонная площадка, возле которой — дом смотрителя; в окне из-за занавесок пробивался свет. За площадкой начиналась главная аллея кладбища, усыпанная прелыми листьями.
167 
