Особенно,... 
55 
– Всё-таки ты прочитал записку!
– Какую записку? – Он засмеялся, соблазнительно приоткрыв алый рот. – Грудь я тоже нашёл в шкафу. Видимо, ты одно время маялась иллюзией, что твои прелести слишком малы, накупила лифчиков с поролоном, а они отлично держат формы, даже если их нет! – Мэрилин Монро пальцем надавила на выпуклость, поролон с шумом вдавился, замер неприличной воронкой, и нехотя распрямился, образовав правильной формы вулкан.
Катерина молча развернулась, зашла в ванную, быстро разделась и запинала грязное платье в угол. Больше она его никогда не оденет. Впрочем, теперь у неё есть домработница, пусть постирает и заберёт себе.
Она залезла под душ – просто не было сил ждать, пока ванна наполнится. Тело болело от грязи, укусов, расчёсов, усталости. Сколько, интересно, нужно стоять под проточной водой, чтобы этот запах ушёл?
Дверь ванной открылась, на пороге стояла Мэрилин Монро.
– Выйди.
– Нет.
– Да.
– Фиг! Где ещё такое увидишь?!
– Тогда закрой рот.
– Надо же, мы так с тобой кувыркались, а всю тебя я увидел впервые.
– Заткнись и постирай моё платье.
– Хорошо, госпожа! – Он подобрал платье с пола, сунул в стиральную машину и безошибочно нажал нужные кнопки. Машина тихонько заурчала.
– Освоился, – усмехнулась Катерина.
– Ещё бы. Приятно пожить в комфорте.
– Почему ты не спрашиваешь, где я была? – Катерина, намылив мочалку, стала тереть плечи и грудь.
– В тюрьме. Это знают даже дворовые кошки.
Катерина начала так драить живот, словно это была грязная сковородка. Клочья пены попали на лицо Мэрилин Монро. Матушкин смахнул их со лба и кончиками пальцев так потрогал накрашенные ресницы, словно этот жест был у него в крови.
– Это знают даже дворовые кошки, – повторил он. – Здесь был обыск!
– Где?
– Здесь. Как я понял, искали какую-то шляпу. Как я понял, твоего Роберта замочили. Как я понял, подозревают тебя! Что я тебе говорил?! Очень тёмная это история.
– Чёрт! – Катерина отшвырнула мочалку, села на край ванны и разрыдалась.
Матушкин мочалку подобрал и начал тереть ей спину. Чем громче она рыдала, тем сильнее он тёр. Чтобы он не содрал с неё кожу, Катерина затихла. И зачем-то залпом, запоем, выложила ему всё: про то, как обнаружила мёртвого Роберта, как её видели в шляпе, про завещание, про диктофон, про юнца с дурацким именем Март, про очки без диоптрий, про Лазаря Соломоновича, про камеры наблюдения, про кадык и про омерзительных клопов.
– Хочешь супчику с фрикадельками? – спросила Монро голосом Матушкина.
– Где ты взял фрикадельки?
– Слепил из фарша.
– Где ты взял фарш?
– Купил в магазине. Ты написала: «еда в холодильнике», но там не было никакой еды. Только макароны в пачках. Зачем хранить в холодильнике макароны в пачках?
– Ну, нужно же там что-то хранить, – засмеялась Катя, размазывая по лицу слёзы вперемешку с водой. Это было здорово – сидеть в ванной с Мэрилин и обсуждать, как по-дурацки она строит свой быт. – И вообще, где ты взял деньги?
– В шкафу! Под бельём! – захохотал Матвей, как будто Мэрилин могла так громко и так заливисто гоготать. Он поймал Катерину полотенцем, стал вытирать, и Катерина подумала вдруг, что таким он ей очень нравится – с педикюром, алыми губами, накрашенными ресницами, грудями-вулканчиками, и в хорошо простиранном парике. Ей нравится, что только она знает, какой он… без лифчика.
– Халат! – приказала она.
– Сейчас, госпожа! – он сносился куда-то и притащил лёгкий, короткий халатик.
– Давай свои фрикадельки! – Катерина пошлёпала на кухню, ощутив, что смыла с себя не меньше двух килограммов грязи.
Он начал наливать суп, ловко орудуя поварёшкой, но она закапризничала, надулась и попросила одни фрикадельки. Послушно и молча он выловил все до одной, горкой сложил их в тарелку и поставил перед Катериной. Она поедала вкусные мясные шарики и думала: пусть бандит, зато умеет готовить.
– Давай поговорим о делах, – нарушил, наконец, он молчание.
– Нет.
– Да. Ты должна спросить, почему при обыске не нашли клад.
– Мне интереснее, зачем ты избил Найоби.
– Черномазого, что ли?! Так он попросил Кателила Илаловна, а когда я сказал, что ты в каталажке, он… полез мне под юбку! Я с ним не стал церемониться. Кажется, у него перлом ключицы. Козёл он! Черномазый козёл.
– Ты рассуждаешь, как барышня.
– Он что тебе – родственник?
– А почему клад не нашли?
55 
