142 
«Сними трубку, — мысленно молила она. — Ну же, давай, сними трубку».
Он вышел из дома рано. Погода день ото дня все хуже, сказал он, надо починить рамы в коттедже у Мэри Бет, а то протекают. Местность там открытая, окна выходят прямо на бухту Портеле, так что, когда пойдут дожди, у нее будут большие проблемы. Через нижние окна вода будет течь прямо в гостиную, попортит ковры, заведется плесень, а Валери ведь знает, что у обеих дочек Мэри аллергия на сырость. С верхними окнами и того хуже — это как раз спальни ее девочек. Не может же он допустить, чтобы его племянницы спали в комнатах, где струйки дождя текут прямо по обоям. У него, как у зятя, есть свои обязанности, и грех ими пренебрегать.
И ушел заниматься окнами в доме невестки. Бедная, бедная Мэри Бет, до срока овдовевшая из-за порока сердца, который убил ее мужа, когда тот шел от такси к дверям отеля в Кувейте. Минуты не прошло, а с Кори все было кончено. Кев имел точно такой же порок сердца, как и его брат-близнец, о чем стало известно лишь после того, как Кори упал бездыханным на улице, посреди жары и беспощадного кувейтского солнца. Так Кев оказался обязанным жизнью покойному брату. Врожденный дефект в теле одного близнеца заставил предположить наличие точно такого же дефекта в теле второго. Кевину вставили в грудь волшебную штучку, которая спасла бы жизнь и Кори, если бы кто-нибудь знал про его заболевание.
Валери знала, что по этой причине ее муж ощущал себя вдвойне ответственным за вдову брата и его детей. Напоминая себе о том, что он просто исполняет свой долг, о котором не было бы и речи, будь его брат жив, она все же не удержалась, взглянула на будильник у изголовья кровати и спросила себя, сколько же времени может уйти на то, чтобы законопатить четыре или пять оконных рам.
Девочки, племянницы Кева, наверняка будут в школе, а Мэри будет ему благодарна. Ее благодарность в сочетании с горем могут превратиться в дурманящий коктейль.
Сделай так, чтобы я забыла, Кев. Помоги мне забыть.
Сигналы все шли и шли. Наклонив голову, Валери слушала гудки. Рукой она прикрыла глаза.
Она хорошо знала, как действует соблазн. Видела собственными глазами. Старая, как мир, история отношений между мужчиной и женщиной начинается с брошенных мимоходом взглядов и понимающего вида. Случайные касания, которые так легко объяснить, придают ей определенность: пальцы поглаживают друг друга, передавая тарелку, ладонь ложится на локоток, подчеркивая забавное замечание. Лицо заливает румянец, предвещающий голод в глазах. А после находятся причины для того, чтобы бродить вокруг, видеть предмет своего обожания, показывать ему себя и вызывать желание.
Она и сама не знала, как они дошли до этого. И что было бы дальше, если бы никто не сказал ни слова?
Она никогда не умела убедительно лгать. Когда ей задавали вопрос, она либо уходила от него, притворяясь, будто не поняла, либо отвечала правду. Актрисой она была никудышной и намеренно вводить человека в заблуждение, глядя ему при этом в глаза, просто не могла. Когда ее спрашивали: «А что тебе известно об этом, Вэл?» — ей приходилось либо спасаться бегством, либо говорить.
Она нисколько не сомневалась в том, что именно видела из окна кухни в то утро, когда умер Ги Бруар. Она была уверена в этом даже сейчас. Тогда у нее не возникло сомнений потому, что увиденное вполне совпадало с тем, как Ги Бруар жил. Он проходил мимо ее окна на заре, направляясь к бухте, где совершал свой ежеутренний ритуал купания, который был для него не столько физическим упражнением, сколько средством доказать самому себе и другим, что удаль и мужская сила еще не покинули его, хотя время и подтачивало их день за днем. А в тот день за ним по пятам кралась тень. Валери до сих пор была уверена в том, кто был его тенью тем утром, потому что видела, как он обхаживал ту американку. Он был с ней одновременно очаровательным и очарованным, как старосветский джентльмен и в то же время как современный повеса, — а она хорошо знала, до каких чувств и поступков может довести женщину такое обращение.
Но могла ли она убить? Вот в чем вопрос. Вполне вероятно, что Чайна Ривер кралась за ним в бухту просто потому, что там у них было назначено свидание. Валери не сомневалась в том, что многое — если не все — уже произошло между ними еще до того утра. Но она никак не могла убедить себя, что американка убила Ги Бруара. Убийство — а особенно такое, как это, — не женских рук дело. Женщины убивают соперниц, отнимающих у них мужскую любовь; но они не убивают мужчин.
142 
