29 
– Ты? – пьяно удивилась Сычева. – Ты, вешалка, просто боевая единица. Солдат Пронькин.
– Не знаю такого, – рассмеялась Татьяна.
– Это не исторический персонаж. И не литературный. Этого героя я сама придумала, только что. Ха-ха-ха! Ой, девки, страшно-то как! – Сычева перестала смеяться и обхватила себя руками за плечи. – Страшно. И странно все как-то. Вот даже то странно, что проводить вместе время стало входить у нас в привычку.
– Да, и причем, время проводить со спиртным, – усмехнулась Таня.
– Это пиво-то спиртное? – возмутилась Сычева. – Пиво – хлеб!
– Что-то от этого хлеба у меня голова кружится и язык заплетается. – Таня женственно потерла виски. – Значит так, банда, завтра утром, в десять ноль-ноль, назначаю сбор у меня дома. Завтра суббота, и утро – самое время застать эту Павловскую дома. Форма одежды – спортивная. Вдруг придется бегать, прыгать и драться. Девочки, вы готовы драться?
– Готовы! – синхронно кивнули Татьяна с Сычевой.
– А куда мне эти булыжники девать? – Сычева достала из кармана зеленые камни и поиграла ими в ладони, как китайскими шариками.
– Отдай мне, – забрала у нее камни Таня. – Я их в цветочный горшок положу для украшения. Красивые камешки.
– А еще нужно распаролить этот загадочный диск, – вмешалась Татьяна.
– Это я беру на себя, – сказала Сычева и восторженно вдруг добавила: – Слушайте, а ведь хорошо сидим?!
– Я бы предпочла сидеть дома с книгой, – мечтательно сказала Таня. – И чтобы Глеб на кухне курил свою трубку, набивал что-нибудь на компьютере, чтобы пахло кофе, табаком, жареной картошкой, и чтобы часы надоедливо тикали, а внизу, за окном, шумел проспект.
– А я бы сейчас хотела быть на пленэре, стоять перед мольбертом и рисовать. Я хотела бы, чтобы Глеб стоял рядом и подсказывал мне. У него удивительное чувство цвета!
– Ну ты даешь, вешалка! Он же дальтоник! – фыркнула Сычева.
Таня тоже хотела что-то сказать, но не успела. К столику подошли три подвыпивших парня.
– Девушки, может, покатаете с нами шары? Такие хорошие девушки и одни! – сказал высокий блондин, сканируя глазами Сычеву.
– А может, партию на бильярде? – наклонился второй, по виду качок, к Татьяне.
– Или перейдем в соседний зал ресторана? Там можно поужинать, – предложил интеллигентный очкарик Тане.
– Топайте, парни, мимо, – добродушно предложила парням Сычева. – Мы не по вашу душу. У нас военный совет.
– Жаль, – разочарованно сказал блондин и компания направилась к барной стойке.
– Стойте! – вдруг окликнула их Сычева, и они развернулись, словно она была генералом, давшим команду «кругом!»
– А скажите-ка, юноши, – обратилась она к ним задушевным тоном, – Кто из нас троих вам больше понравился?
Татьяна почувствовала, что краснеет под пристально-насмешливыми взглядами парней.
– Видите ли, девушки, вы удивительно гармонично дополняете друг друга, – сказал очкарик. – Сказать, кто из вас лучше, трудно. Может быть, все-таки, в ресторан?
– Свободны, – буркнула Сычева и уставилась в телевизор. – Вот, девки, может быть, эти при пацана и были нашими принцами, подброшенными судьбой, но мы, как водится... упустим счастливый шанс.
* * *
Глеб открыл глаза.
Но не увидел ничего, кроме густой, вязкой тьмы, где не было места ни очертаниям, ни теням. Он поднес руку к глазам, но ничего не увидел. Пощупал себе нос, подбородок, лоб, волосы – все было цело, все на месте и ничего не болело. В волосах только пальцы наткнулись на что-то липкое и густое, как варенье.
Глебу стало смешно – он лежит один, в темноте, с волосами, перемазанными вареньем.
Он протянул руку и ощупал пространство вокруг себя. Рука наткнулась на стену. На ощупь стена была отделана мелкими деревянными плашками. Под собой он нащупал жесткий деревянный лежак.
Может, его заживо похоронили?
Ага, только вместо гроба положили на лавку, могилу изнутри отделали деревянными плашками, а голову вымазали вареньем. Ха!
Он резко сел, но почти мгновенно упал обратно, потому что тошнота подступила к горлу, а голова закружилась, если только она может кружиться в кромешной тьме.
Он лег и приказал себе: «Вспоминай!»
Вспоминай, что с тобой случилось, что произошло. Как ты мог оказаться в этой деревянной могиле, с липкой башкой, в подозрительно приподнятом настроении и в... да, в плаще, костюме и галстуке.
29 
