Мечтам не суждено было сбыться. Однажды в новостях сообщили, что российский Джордж Клуни погиб. То ли утонул, то ли отравился, то ли на машине разбился….
Славка не имел интереса к чужим смертям. И хоть продолжал при случае смотреть в «ленинской» комнате фильмы с участием Горазона, прежнего интереса к личности актёра уже не испытывал.
Какой смысл интересоваться покойником?!
И перед зеркалом он перестал красоваться, отыскивая с ним сходство.
Какой интерес походить на героя, которого нет в живых?!
– В газетах писали, что он утонул! – крикнул Славка, и гулкое эхо бассейна донесло его слова до Лидии.
– Горазон не утонул, он разбился в этом бассейне! – в ответ крикнула Лидия.
– Да ну?! – удивился Славка. – Почему в этом бассейне? Что значит – разбился?!
Лидия легла на спину и поболтала ногами в воде. Зрелище было сумасшедшее. Славка закрыл глаза. Что толку смотреть, если…
Орлик с отвращением потрогал свою грудь с начинкой из туалетной бумаги.
Знали бы на родном шарико-подшипниковом, чем он тут занимается!
Славка решительно открыл глаза, протянул Лидии руку и резким рывком вытянул её на берег.
– Какая ты сильная! – восхитилась она, усаживаясь на пластиковый стул. – Хочешь, чтобы я рассказала тебе про гибель Горазона?
Славка кивнул, хотя не был уверен, что ему это интересно. Больше всего на свете он хотел, чтобы Лидия надела халат и перестала смущать его наготой мокрого тела. Больше всего на свете он хотел опять стать балбесом Орликом и перестать корчить из себя подружку-приятельницу, которой интересны сплетни из светской жизни.
– Тогда слушай, – оживилась Лидия. – Это очень странная история. Такая странная, что когда я о ней вспоминаю, у меня до сих пор мурашки по коже бегут! – Она вытащила из кармана сигареты и зажигалку. – Будешь?
– Не курю.
– А я завтра брошу. – Лидия прикурила, затянулась и, прищурившись, посмотрела на Славку сквозь сизый дым. – Ида Григорьевна принимала в карьере Горазона большое участие, – сказала она. – Когда он ещё не был известен, она свела его с нужными людьми и даже являлась спонсором первых фильмов с его участием. Конечно, Горазон был в числе приглашённых на её день рождения в прошлом году! Всего гостей было человек пятьдесят: члены семейства, все те, кто приехали сегодня на похороны, а остальные – знаменитости. Политики, писатели, певцы, композиторы, олимпийские чемпионы… Ида очень любила окружать себя такими людьми. И знаменитости любили её, потому что знали, что дружба с женщиной, входящей в десятку самых богатых людей страны, принесёт им успех и признание. Фуршетные столы были накрыты прямо на улице. Вокруг били фонтаны, в небо взмывали фейерверки. Время от времени кто-нибудь из гостей пытался произнести тост в честь именинницы, но Ида начинала громко хохотать на словах «Дорогая Ида Григорьевна!», или распевать «Очи чёрные» на призыве «Давайте выпьем за хозяйку этого дома!»
Она любила смущать людей. Ставить их в нестандартные ситуации, а потом наблюдать, как они себя поведут. Знаменитости в этих экспериментах не были исключением. О её чудачествах писали светские хроники, рассказывали байки и даже сочиняли анекдоты. В тот вечер всё шло по правилам светской вечеринки: выпивка, разговоры, сплетни, знакомства, шутки и танцы, пока… пьяный Фёдор Башка не задумал сказать тост. На словах «Умница ты наша, дорогая Ида!» Гошина вызывающе громко запела романс. Она сидела на кресле с высокой спинкой и аккомпанировала себе, притопывая ногой. Раньше у неё был красивый грудной голос, но с возрастом он стал скрипучим и очень противным. Павел Горазон, который к тому времени тоже прилично напился, вдруг оглушительно расхохотался. Наверное, он хохотал над Башкой и его неудавшимся высокопарным тостом, но Фёдор решил, что актёр смеётся над скрипучим пением Иды Григорьевны, и ринулся в драку. Оба были пьяны, а для мужиков в таком состоянии достаточно косого взгляда, чтобы зачесались кулаки. Они стали мутузить друг друга как подростки, затеявшие разборки во дворе. Гости расступились, со столов полетела посуда, фейерверки затихли. Горазон дрался красиво, используя приемы рукопашного боя и проводя удары так, будто его снимали на кинокамеру. Башка просто махал кулаками как мельница, и, кстати, небезуспешно. Пару раз он так засандалил Паше, что тот улетал в кусты и выползал оттуда на четвереньках. Ида обрадовалась неожиданному развлечению, сунула два пальца в рот и засвистела. Гости тоже повеселели, они мигом разделились на два лагеря: одни болели за Федора, другие за Горазона.