34 
Едва Лидия включила мобильный, он зазвонил.
«Мишка» – высветилось на дисплее.
Затаив дыхание и с излишней подобострастностью, Лидия сказала в трубку:
– Я простила тебя, Мих. Что принести в больницу?
– Сорок пять тысяч рублей, – пробасил Вахрамеев. Он всегда басил, когда злился.
– Что? – не поняла Лидия. – Какие сорок пять тысяч?!
– У меня ключица сломана, дура! – фальцетом заорал Вахрамеев, забыв про бархатную басистость своего голоса. – Мне штырь металлический нужно вставлять, идиотка! Операция стоит сорок пять тысяч, ты случайно не знаешь, почему я должен платить их из своего кармана?!!
– Не знаю, – призналась Лидия.
– Так вот, сходи, сними деньги со своего счёта и принеси мне! – переходя на визг, заорал Мишка, и не было в этом визге ни намёка на его красоту, сексуальность и обаяние. – У тебя денег куры не клюют! Все знают про твою супербогатую бабку!!
Лидия вдруг почувствовала, что освободилась от изнуряющей любви к Вахрамееву. Это была большая удача – услышать его по-бабьи визгливый голос, не видя при этом светлых глаз с поволокой, белокурых волос и соблазнительно-ярких губ.
– Мих! – позвала она.
– Ну? – отозвался он нелюбезно.
– А Баранова что себе сломала?
– Нос.
– Ей штырь в него надо вставлять?
– Нет…
– Жаль. А то я бы с удовольствием ей тоже не дала денег на операцию. И не звони сюда больше, Мих. Забудь этот номер. На моём счету в банке для тебя ничего нет.
– Я подам в суд…
– Подавай. Ты его проиграешь, потому что просто не смотришь под ноги, когда носишь девушек на руках.
– Лидк… Что с тобой? Ты нашла другого парня?
– Я нашла себе другую девчонку.
– Не понял…
– Штырь вставят, поймёшь. И качайся, Мих, милый, качайся, чтобы не ронять больше Баранову на асфальт!
– У неё теперь нос кривой, Лидк, мне она не нужна.
– И мне не нужна. Прощай, Мих.
– Стой! Чокнутая… Кретинка!
Лидия с таким облегчением нажала отбой, словно поставила точку в длинном, сложноподчинённом предложении.
Что делать в этой новой жизни без Вахрамеева она пока не знала. Но было счастливое чувство больших перемен.
Дождавшись, когда Лидия ушла за телефоном, Славка встал из-за стола и незаметно выскользнул из гостиной.
У него родилась мысль.
Блестящая и детективная.
Уж коли он догадался позвонить Иде Григорьевне в гроб, вспомнив, что у неё под подушкой лежит мобильный, то почему бы ему не обследовать берег пруда и не попытаться найти предмет, которым ударили Алину по голове?
Зачем?!
Славка пока не знал. Просто он вошёл во вкус красивых идей по разгадыванию криминальных загадок.
От пруда несло тиной. Только сумасшедшему могла придти мысль искупаться тут ночью, да и днём в здравом уме не захочется лезть в зелёную лужу. Прав был Фрадкин – Алину стукнули по голове и спихнули в вязкую, зелёную воду. Даже если Алина умела бы плавать и не боялась воды, даже если она была бы в сознании, шансов самостоятельно выкарабкаться из этого водоёма у неё не было никаких.
Славка опустился на четвереньки и пополз вдоль берега, осматривая каждый сантиметр земли, поросшей мелкой газонной травой. Юбка мешала ему свободно передвигаться, и он задрал её повыше, обнажив крупные, неженские колени.
Ничего подозрительного на берегу не было. Никаких дубинок со следами крови, никаких недокуренных сигарет, по названию которых можно было бы вычислить убийцу. Газон был безупречен, травинка к травинке, исключая то место, где всей толпой потоптались гости, вылавливая из воды Алину.
– Затоптали следы, гады, – проворчал Славка и тут увидел возле самой воды две туфли на шпильках и чёрную шляпку с короткой вуалькой. И туфли, и шляпа были абсолютно сухие, без следов ряски, которая непременно на них осталась бы, побывай они в пруду.
Получалось…
От удивления Славка сел на траву, вертя у себя перед носом туфлями и шляпой.
Получалось, что Алина подошла к пруду, скинула туфли, сняла шляпу, и… И всё-таки утопилась, предварительно ударившись обо что-то головой, чтобы не бояться воды? Не мог же убийца аккуратно её раздеть, перед тем как ударить и толкнуть в пруд… А если мог, то почему снял только туфли и шляпу? Зачем он их снял?
Логика у Славки хромала. Причинно-следственных связей он не смог уловить, и, как ни пытался переставлять и тасовать детали этой мозаики, они отказывались складываться в понятную, простую картинку.
Орлик пополз по берегу дальше, прихватив под мышку туфли и шляпу.
34 
