Последние отзывы

  17  

Минут через пятнадцать Милда уходила, а Константин выходил из кабинета довольный. Он щурился и курил.

— О, а почему итальянский? — равнодушно спросил он как-то меня, заметив самоучитель.

— Потому что язык красивый.

— А по мне так самый красивый — китайский, — расхохотался шеф. — Аська, тебе бы очень пошло болтать на китайском!

Я схватила учебник и швырнула его в мусорную корзину.

До пятнадцатого июня оставалось каких-нибудь пара часов, когда…

* * *

Когда звонок прозвенел в дверь, было начало одиннадцатого.

От неожиданности я вздрогнула, потому что никто и никогда не приходил ко мне поздним вечером.

Нет, впрочем, один раз все-таки приходил — Киркин муж, когда Кирка ушла от него. Он приперся ко мне в пол-двенадцатого и час ползал по моей квартире, заглядывая под все кровати и открывая шкафы. Потом он горестно пил коньяк на моей кухне, рассказывал, что он жить без Кирки не может, и с Киркой не может, и что бедному мужику делать, если ни с ней, ни без нее счастья нет. Выйти он решил через балкон, и я никак не смогла повлиять на это решение. Благо, что моя квартира находится на втором этаже. Киркин муж приземлился на четвереньки, встал, отряхнул коленки и побрел по ночному проспекту, пошатываясь, насвистывая арию из оперы «Кармен» про красавицу и измену.

Сейчас звонок звенел так же требовательно, как в тот раз. Я накинула халат и пошла к двери.

— Валер, Кирки у меня нет! — крикнула я, твердо решив не открывать дверь.

— Басова, это я! — раздался голос моего шефа.

— Ой… — коленки у меня задрожали, а голос немедленно сел. — Сейчас, Константин Эдуардович, ой, сейчас…

Что делать? Я не накрашена, не причесана, в тапках, в халате, с губами, перемазанными шоколадом, который лопаю прямо в постели, читая очередной детектив.

Я откинула цепочку с двери. Будь что будет. Мисс я все-таки, или не мисс?!!

Хоть бы рояль сбацал что-нибудь жизнеутверждающее!

Дождалась! Жуль пришел ко мне на ночь глядя. Зачем? Двух ответов быть не могло.

Он стоял передо мной чуть растрепанный, потерянный и… вдрызг пьяный.

Хорошо, что я не бросилась сразу ему на шею.

— Ась, — Константин помахал у меня перед носом бутылкой шампанского. — Ась, давай выпьем?

— Проходи… те.

Не разуваясь, он прошел в гостиную и поставил шампанское на рояль. Из внутреннего кармана достал шоколадку, развернул, и дрожащими пальцами наломал на ровные прямоугольники.

Бабка на афише грозно нахмурилась. Я глянула на нее и пожала плечами. Ладно, бабуль, это первый мужчина, который ставит шампанское на твой драгоценный рояль. Потерпи.

Я достала из серванта два хрустальных бокала.

— Ася, ты любила когда-нибудь? — вдруг спросил Жуль, заглянув мне в глаза.

— Да. Вернее, я и сейчас люблю, Константин Эдуардович. — Я хотела было бросится шефу на шею, но бабка высокомерно подняла на афише брови и я не посмела.

Жуль разлил шампанское по бокалам и, не предлагая мне чокнуться, свою порцию выпил одним глотком.

— Нет, я неправильно выразился, — поправился он. — Ты любила когда-нибудь безответно?!

— Да!! — Глупые пузырьки ударили в нос, я закашлялась.

— Тогда ты меня поймешь. — Он снова разлил шампанское, поднял бокал и сквозь него посмотрел на яркую люстру. — Милда меня отшила, Аська. Вот так прямо взяла и отшила. Сказала, что кроме рабочих, у нас никаких отношений не может быть. Представляешь?!

Я опрокинула в себя бокал, потом наполнила его и опять опрокинула, и снова наполнила… Жуль посмотрел на меня с удивлением.

— Ася Борисовна, ты напиваешься?

Кто это спросил?.. Бабка с афиши, или Константин Жуль?

Я промолчала. Гостиная водила вокруг меня хороводы. Афиш было несколько, и Жулей несколько, и рояль не один…

— Зачем?!! — спросили хором все вместе шефы, — Ну я-то напиваюсь с горя, а ты зачем?!

— А я с радости. От большой человеческой радости, что…

«Милда тебя отшила». У меня хватило ума не говорить это вслух.

Жуль пожал плечами, сел за рояль, и так хорошо, так технично, профессионально, бурно и искренне сыграл Рахманинова, что у бабульки, кажется, челюсть отвисла.

— Вообще-то, рояль у меня сам играет, — сказала я шефу, когда тот торжественным аккордом поставил точку в рапсодии и потряс над клавиатурой кистями, словно стряхивая с них воду.

— Руки не разогрел, темп не выдержал, — проигнорировал Константин мое сообщение и снова потряс руками. — Слушай, а почему у тебя инструмент такого дикого цвета?

  17