Особенно,... 
83 
* * *
Нет милее зверюшки, чем тигр-людоед.
Он метался по клетке и было с первого взгляда понятно, что тигр неделю не жрал. Об этом говорили ввалившиеся бока и слюна, капавшая из оскаленной пасти. Состояние шерсти наводило на мысль о катастрофической нехватке витаминов.
Вонь стояла невыносимая.
Мне удалось зайти в зимний сад через какое-то подсобное помещение, заваленное ведрами, лейками и мешками с удобрениями. Видимо, хозяева не очень заботились о закрытых дверях; в этом медвежьем углу они чувствовали себя в полной безопасности.
Я по стеночке подкралась к клетке. Меня под угрозой расстрела не заставили бы это сделать, но в клетке, разделенной на две половины решеткой, сидел Сергей Щит Дьяченко — надежда мирового кикбоксинга.
Он сидел, привалившись спиной к стене, и обреченно смотрел, как Андрюшка роет лапами подкоп под разделяющей их решеткой.
— Кыс-кыс! — услышала я. — Ну на фига я тебе нужен? Знаешь, какой я невкусный? Во мне одни жилы да кости, лучше поешь соломки, полезнее будет!
Но Андрюшка совсем не хотел соломки, он хотел жилистого Дьяченко, и ради этого рыл землю когтями, грыз решетку, в кровь раздирая пасть.
Ни Щит, ни тигр меня не заметили. Они были слишком увлечены друг другом, чтобы что-то видеть и слышать.
— Эй! — шепотом позвала я. — Вот уж не думала, что ты любитель такого экстремального отдыха!
Щит вздрогнул и обернулся. В его глазах последовательно промелькнули страх, удивление, радость. Ей-богу, он был рад меня видеть рядом с клеткой, в которой буйствовал тигр-людоед! На лбу у Дьяченко блестел пот, на голых плечах тоже. И не жара была этому причиной, а страх. Через секунду я поняла причину этого страха: решетка, разделяющая клетку пополам, вдруг дернулась и со скрипом поднялась вверх сантиметров на десять. Тигр с ревом бросился в образовавшуюся щель и с усиленным рвением начал рыть бетонный пол.
— Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, — прошептал Дьяченко, прижимаясь лицом к решетке. — Я даже не буду спрашивать, как ты тут очутилась…
— Нет, отчего же, спроси! Я за тобой следила.
— Какая же ты молодец, Аська!
Несмотря на загорелые бицепсы-трицепсы, выглядел он изможденным долгой неволей узником — такими несчастными были его глаза.
— Да, я молодец. А вот ты мне все врал. Я убедилась в этом, поэтому, до свидания! — Я помахала ему рукой и сделала вид, что собралась уходить.
Он ни на секунду не поверил в мои намерения.
— Асечка, солнце, там, на стене есть такая штучечка, а на ней ручечка. Если ты поднимешь ручечку вверх, то решетка перестанет подниматься и этот гад полосатый не получит меня на ужин. А насчет наврал, я тебе потом все объяс…
Решетка снова со скрежетом поползла вверх. Тигру удалось просунуть в отверстие обе лапы и полголовы. Он почти визжал от ярости и нетерпения.
На стене я увидела панель с рычагом, похожим на ручку переключения скоростей.
— Скорее! — взмолился Щит.
Я вдруг явственно осознала, что его жизнь в моих руках и отчего-то это открытие доставило мне удовольствие. Не торопясь, я взялась за рычаг.
— Я слышала, они говорили, что у тебя есть еще сорок минут, чтобы сделать какое-то признание.
— Скорее! — заорал Щит. — Он разорвет меня на куски! Аська, ну ты же не хочешь стать свидетельницей такого неприглядного зрелища!!
— Минут двадцать у нас еще есть. — Я отпустила рычаг и подошла вплотную к решетке, оказавшись лицом к лицу с Дьяченко.
Вопросов, на которые я бы хотела получить предельно честные ответы, накопилось множество. Но первым я задала самый главный.
— Кто была та девушка, с который ты обнимался и целовался прямо на тротуаре?
— О господи! Это ты натравила на меня гаишника?!
— Что, твоя всемирная слава не помогла?
— Редкий идиот оказался! Представляешь, совсем не интересуется спортом! Понятия не имеет, кто я такой.
— Бывают же хорошие парни среди гайцов! Как он твою машину шмонал! Что, наркоту искал?
— Ага. А еще труп и оружие. Пришлось всучить ему сто долларов, чтоб отвязался. Ася, скорее! Эта решетка поднимается очень быстро!
— Ты не ответил мне на вопрос.
— Какой?!
Было приятно видеть, что нервы у него на пределе, губы дрожат, а в глазах плещется страх. Впрочем, мне тоже было не по себе, но если я выпущу его просто так, вряд ли он признается мне во всем.
— Ась, опусти решетку, я потом тебе все расскажу!
83 
