.
Очередная сказка о Золушке 
97 
А навстречу человеку двадцать первого столетия поднимается по той же лестнице человек столетия минувшего, перечеркнутого двумя косыми крестами. Тоже типичный: бейсбольная кепка, из-под которой торчат прозрачные, тонкие и ломкие седые волосы, бритое во всех труднопреодолимых складках лицо, серый костюм с коричневым галстуком и кроссовки, конечно. Он, наверное, получает неплохую пенсию, примерно столько же в рублях, сколько получал когда-то совсем старыми деньгами как ведущий специалист солидного главка. Утром он читает честную народную газету, потом едет за продуктами в один тоже честный и народный магазин, а в остальное время смотрит по телевизору плохие новости и расстраивается…
Внимание, ступенька!
Поздно.
Молодой недостаточно опускает ногу вниз, следуя рефлексу и ощущению ожидаемой высоты, теряет опору и рушится на всем ходу.
Старый недостаточно заносит ногу вверх, следуя тем же стереотипам подсознания, задевает проклятую ступеньку и медленно валится на уже упавшего.
На деда падает девушка с голым посредине туловищем, об нее спотыкается дама с прической.
Поверх них ложатся следующие жертвы: приезжие с юга, военнослужащие, представители крепнущего среднего класса, коррумпированные чиновники, мелкий бизнес, студенчество, временно неработающие, частная охрана и все остальное население.
На упавших наступают идущие следом и тоже падают. Разлетаются в стороны сумки и их фруктовоовощное, галантерейное, парфюмерное и печатное содержимое. Разбиваются колени, пачкаются одежды, и соответствующие дурные слова произносятся…
Однако, поскольку рассказ это добрый и утешительный, каким-то чудом обошлось без переломов. И даже получившие незначительные травмы впоследствии от госпитализации отказались.
Сначала так они и лежат, барахтаясь.
Но постепенно, цепляясь один за другого, поднимаются на ноги.
Уже отряхиваются, недовольно и даже грубо переговариваются и готовятся продолжать движение.
Они, конечно, не знакомятся между собой, но друг друга в связи со ступенькой запоминают надолго.
Неправильная ступенька — она одна для всех нас, многим еще предстоит здесь навернуться.
Так и будем жить. А куда денешься-то? Лестница старая, прочная, еще ходить и ходить.
Маршрутка.
Рассказ о том свете
Многие не знают, чем отличается наша страна от других. Среди этих многих есть, конечно, несколько миллиардов иностранцев, уверенных, что Россия покрыта вечными льдами, сквозь которые с трудом пробиваются ростки клюквенного дерева, боеголовки советских ракет и нефтяные фонтаны. Посреди этой угрюмой, но величественной картины высится мавзолеум, где лежат рядом тела Лео Толстого, друга Ленина, и Федора Достоевского, великого русского поэта. А поверх всего тоталитарно, нарушая любые права человека, гремит музыка Петра Чайковского, замученного в ГУЛАГе, где не было никакой политической корректности, эбсолютли (и, скажем от себя, великому композитору действительно пришлось бы обитать под нарами). Только не думайте, что в наше время массовой информации, текущей буквально из любой розетки вместе с электрическим током и сетевыми дневниками, что-нибудь сильно изменилось. Разве что к истинно русскому между классическим балетом и известным исключительно иностранцам тостом «на здоровье!» добавилась русская мафия, широко представленная в следственных тюрьмах Соединенных Штатов и Израиля, а также во Французских Альпах молодыми людьми с уже немодной трехдневной щетиной, рыжей или иссиня-черной и оттого совершенно библейской. Ничего другого нормальный иностранец, не славист и не работник спецслужб, про нашу с вами страну не знает и, главное, знать не хочет. А зачем ему? Картина мира сложилась, в ней нашлось место и общечеловеческим ценностям, и террористам, и правам некрофилов, и антиглобализму с глобализмом вместе, и России с ее загадочностью, состоящей в том, что национальные предпочтения склоняются не к легализации марихуаны, а к неведомому расширителю сознания под названием «запой»…
Ну и хрен с ними, с иностранцами. Обидно другое: мы и сами не все про себя знаем. В частности, как было уже сказано, не совсем отчетливо представляем, чем именно отличается доставшаяся нам Родина от других стран, территорий, субконтинентов и регионов мира. Ну что в ней есть такого, отчего и жить тут невозможно, и уехать, свалить навсегда так же страшно, как умереть? Что в этом вечно нелюбезном выражении неба и лиц; в этом климате, затрудняющем всякую деятельность, кроме тяжкого похмельного сна под серым светом, прущим сквозь лишенные штор окна; в этом раздольном пейзаже с недостроенными коттеджами под ключ и недоразвалившимся колхозным свинарником; в этом воздухе, по нормам Евросоюза не подлежащем вдыханию, в нашем свежем воздухе, на котором так хочется закурить, плюнув на всемирный идиотизм и жульничество борьбы с табаком на благо табачных компаний…
97 
