…Лифт отзывался на каждое его движение легким сексуальным поскрипыванием, а на Норины стоны деликатным, возбуждающим эхом… Это был высший пилотаж. В этом искусном разврате присутствовало столько нечеловеческого кайфа, что Клим решил повторить.
Он ведь в лифте никогда, ни с кем… Титов любил удобства и всегда доплачивал за комфорт, но тут не за что было доплачивать, учитывая, что шаткое подъемное устройство находилось в женской консультации и предназначалось для того, чтобы беременным женщинам было легче добираться на четвертый этаж.
– Отстань! – отпихнула Титова Нора, пресекая его вторую попытку. – Страсть дело такое… – вздохнула она, застегивая плащ на все пуговицы. – Мамонты вымрут, останется ледниковая скука.
– Я что-то не понял, – нахмурился Клим, – это что, очередной отказ выйти за меня замуж? Да?! Ты же меня врачу своему показала! Он мне «Здравствуй, папаша!» сказал!
– Мне вчера позвонил Тарасов, – ответила Нора, разглядывая свои сапоги.
– Тарасов у нас кто? – склонился над ней Клим.
– Отец ребенка.
– Он до сих пор жив?!
– Жив, но у него оказалась небольшая проблемка – четверть еврейской крови в организме. А это никак не устраивает папу его невесты.
– Что ты говоришь?! – дурашливо ужаснулся Клим, хлопнув себя по ляжкам.
– Да, генеральный нашего издательства, он этот… русофил… русофоб… или как это…
– Антисемит хренов.
– Ну да, он не допустит, чтобы в его семью затесался еврей.
– Ага, и недоделанный иудей Тарасов решил вернуться к тебе?
– Да, кто-то донес ему, что я беременна.
– Да ты давно уже от меня беременна! Тебе это любой гинеколог скажет! От меня! – Титов выхватил из кармана телефон и со злостью начал тыкать кнопки.
– Куда ты звонишь? – испугалась Нора. – Хочешь заказать убийство Тарасова?
– Нет, я гораздо добрее. Я просто найду твоему Тарасову телку с папой-миллионером, которого процент еврейской крови у зятя только обрадует.
Нора захохотала и вырвала у Клима мобильник.
– Ладно, Титов, не парься. Я послала Тарасова по самому короткому адресу, который существует в природе.
– Фу-у, – облегченно вздохнул Титов и решил повторить попытку спонтанного секса, но динамик вдруг захрипел, и раздраженный женский голос спросил:
– Что случилось? Почему лифт не двигается?
– Мы сексом тут занимаемся, – пояснил Титов.
– Че-ем?!
– Сексом, мадам. Это запрещено?
– Я милицию сейчас вызову, – неуверенно пообещал голос в динамике.
– Зачем? Я и сам справляюсь, правда, Нора?
Нора треснула его по затылку и нажала кнопку первого этажа.
Лифт дернулся и поехал вниз.
На выходе их поджидала толпа раздраженных женщин, у большинства из которых из-под одежды выпирали круглые животы. Послышались злые реплики:
– Здрассьте, приехали!
– И чем это они там занимались?
– Тем, чем дома не дают. Ели!
– Эх, мне б с таким придурком в лифте поесть…
– Бежим, – подхватил под руку Нору Клим. – Бежим, а то мне на всех на них придется жениться!
Пока они мчались к машине, Титов успел коротко переговорить по мобильному.
– Ты представляешь, – сказал он Норе, усаживаясь за руль, – позвонил Левин и сказал, что получил какую-то странную эсэмэску! Он очень просит меня поработать для них с Диной таксистом. Кажется, у ребят проблемы.
– Так вперед! – приказала Нора. – Ты что, никогда не таксовал на своем «Навигаторе»?
– Я хотел показать тебе свой дом и познакомить с дедом. – В голосе Клима послышалось сожаление о нарушенных планах.
– Дом подождет, – улыбнулась Нора. – Да и дедушка не прокиснет!
– А помнишь, рыжая, раньше конфеты были – «Дуськина радость»?
Алекс дышал ей в лицо пивным перегаром. Он привязывал Евдокию к стулу, ходил кругами вокруг нее, неспешно разматывая моток веревки и превращая Дуську в беспомощный кокон.
– Дунькина радость, – поправила его Евдокия. – Меня ими дворник Вадим Вадимыч всегда угощал.
– Один черт, плебейское развлечение, – поморщился Ревазов и вдруг остановился. – Я вот «Мишку на Севере» в детстве любил. Слушай, ну и вырядилась же ты! Как гарнизонная шлюха. Где сапоги кирзовые отхватила?
Дуська промолчала. Отчего-то страха не было, да и паники тоже. Была только безумная ненависть к этому бритому налысо парню. Неужели он когда-то ей казался красавцем? Неужели она всерьез хотела заполучить его в полную собственность?
Он смотрел на нее с удивлением.