Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
89 
– А я тебе что говорила? Он – классный. Он – не транси, а гей. В свое время пострадал из-за этого дела, его даже привлекали по статье за мужеложство. Да что говорить, ты и теперь знаешь – не относятся у нас в стране нормально к тем, кто не может пользоваться «нижним этажом», как все. И все твои внутренние переживания народу до фонаря. Им лишь бы затравить тех, кто от них отличается.
Люди…
Люди, оказывается, так часто ведут себя хуже животных…
Казалось, в работе нет ничего сложного: отвечать на телефонные звонки, встречать клиентов, варить кофе.
Но закуток секретаря находится за перегородкой, из-за которой слышно все, что говорится шефу.
Такое чувство, что весь день плаваешь в самом настоящем дерьме…
Предложение шефа.
Работа.
Удачные операции, грудь, вагина. Потом и пластика лица. Цены смешные.
Врач говорил: чувствительности искусственно сделанных органов не будет. Неправда: от прикосновения к груди по телу проходит волна сладкой истомы.
Убийства. Уже легко.
И потом…
… Кадры из кино прошлого мелькают все быстрее, быстрее и вот наконец сливаются в яркую ослепительную точку. Какая-то сила словно выдергивает Вику из тела. Она с любопытством наблюдает за собой, лежащей на постели, почему-то уже сверху.
А все-таки красивая получилась фигурка. И личико симпатичное. Но все это совершенно неважно, оказывается. Потому что там, за телом, вдруг начинает сиять яркий голубой свет, и из него выходит мамочка, и невероятная всепрощающая любовь заполоняет все вокруг…
Глава 11
Открыть глаза – больно. Всего лишь попытка поднять веки и осмотреться по сторонам – и в теле начинают пылать мучительные очаги.
Похоже, они везде. Особенно крутит левую ногу, очень ноет в области живота, вся спина – болезненные разряды. И руки тоже покалывают иголки.
Но все это осознается уже чуть позже. А первая реакция на боль – радость. Если есть боль, значит, жизнь, наверное, не закончилась. Хотя в тот момент, когда стремительный полет завершился страшным ударом, смерть казалась неизбежной, и мир выключился.
– Алеся, прости меня. Пожалуйста, прости…
Это голос Игоря! Почему он рядом? Его что, пустили в больницу? Но он же убийца! Это он убил тех несчастных людей в Несвиже! Это он сильно толкнул, удержать равновесие не получилось, и вот…
На какой-то момент страх парализует сознание. Есть понимание того, что надо что-то делать, привлекать внимание, звать на помощь. Но от угрожающего присутствия мужа где-то поблизости невозможно ни крикнуть, ни пошевелиться. Только наплывают волны страшных воспоминаний.
Вот пальцы касаются клавишей компьютера, открывается сайт информационного агентства, и первый же заголовок: «Обнаружен золотой апостол из сокровищницы Радзивиллов». Сердце екает, скорее открыть заметку целиком. Подробности очень похожи на статью Игоря. Но ведь Витя Филипович говорил, что совершено убийство…
На следующем сайте информация уже другая: убийство, найден труп, покрытый золотой краской.
И та же новость на другом ресурсе, и еще, и везде…
Все происходит в точности так, как говорил муж: веерное всеобъемлющее распространение информации.
И… это особенно пугает и делает подозрения в адрес мужа еще крепче… золотая краска…
То, что Витя Филипович при встрече не вдавался в такие подробности, – это понятно, он торопился. Но Игорь почему ничего не сказал?! Ведь он же говорил, что разговаривал со следователем на эту тему! Он должен был знать эти подробности…
Скорее, броситься в прихожую, отодвинуть дверцу шкафа. Отодвинуть и убедиться – краски Игоря, которые он использовал для боди-арта, лежат на месте, в целости и сохранности, с тем самым тюбиком золотого оттенка. Муж прежде увлекался рисунками на теле, даже купил специальный профессиональный набор. «У меня был приятель-художник, он обожал моделей расписывать. Пару раз я попробовал – прикольно. Но сразу после того, как у меня появились свои краски, рисовать на теле мне расхотелось. Хотя не выбрасывать же их, они дорого стоят. Так и валяются на полке», – пояснил он. И долго отнекивался, не хотел делать рисунок, а попробовать себя в роли модели для боди-арта было заманчиво… Потом муж сдался, разукрасил грудь, живот и спину красивыми разноцветными завитками. Все было так забавно до того момента, когда пришла пора смывать эту красоту. Ни мыло, ни косметическое молочко краску не убирали вообще. Мужу пришлось звонить своему приятелю-художнику, ехать за специальным средством. Больше желания делать холст из собственной кожи не возникало. Краски так и лежали в шкафу.
89 
