Особенно,... 
71 
Новый день должен был стать поворотным в ее жизни. Уделив макияжу непривычно много времени и вместо обычного хвостика распустив волосы по плечам, она вышла на улицу, осознавая себя если уж не красавицей, то, по крайней мере, весьма симпатичной особой. Дежуривший на остановке Олег даже не стал для нее сюрпризом. Подсознательно Лена ждала, что, вложившись в акцию, он появится на горизонте, чтобы собрать дивиденды. Приняв за аксиому мужскую неверность и некоторую неразборчивость в связях, она вычеркнула из памяти сомнительный эпизод с похищением и твердо решила к теме не возвращаться.
— Привет, — осторожно улыбнулся Олег, выставив перед собой, как щит, букет тюльпанов, обрамленных какими-то лопухами и веточками, похожими на морковную ботву.
— Привет, — легко согласилась Лена и кивнула в сторону машины: — Подвезешь?
— Да, конечно, садись, — засуетился он, забыв про букет.
Лена не хотела себе признаваться, что появление Олега снова мягко задело какую-то тонкую струну внутри. Ее неумолимо начало затапливать знакомое чувство влюбленности. Жалкие попытки поставить плотину провалились.
— Давно не виделись, — криво улыбнулся Олег, не сориентировавшись, как вести себя с обновленной и ставшей немного чужой Леной.
Да уж, — скептически хмыкнула она, словно это не она, а Олег был виноват в их расставании. Он безоговорочно принял условия игры.
— Поужинаем вместе? — полуутвердительно, полувопросительно сказал он, тут же смутившись. Раньше с ним такого не было: смущалась и чувствовала себя неловко только Лена.
— Посмотрим, — она уклонилась от прямого ответа, чтобы дать ему возможность поуговаривать себя, но испуганный Олег замолчал.
Лена занервничала. Теперь было непонятно, договорились они на вечер или нет. Продолжать тему было нельзя, чтобы не показать свою заинтересованность, а молчать — неудобно.
— Тебе идет такая прическа, — Олег пошел в обход.
— Ой, да просто заколка сломалась… Оправдание получилось глупым и неловким.
Лена снова начала заливаться краской и волноваться. Все возвращалось на круги своя. Почувствовав ее замешательство, Олег осмелел:
— Мне так больше нравится. Ходи так.
— Ладно.
Это уже звучало как демонстрация полнейшей покорности. Чем больше Лена попадала под влияние его обаяния, тем увереннее он себя чувствовал.
— Так что? В какой ресторан идем?
— Я еще не сказала «да», — она попыталась посопротивляться, но тон ответа свидетельствовал о полной и безоговорочной капитуляции.
— Не обязательно ехать в ресторан, — великодушно улыбнулся Олег. — Мы можем поужинать дома. Я сам все приготовлю.
— А я помою посуду? — съехидничала Лена, чтобы хоть как-то реабилитироваться.
— Я машину купил. Посудомоечную. Чтобы тебе не сидеть на кухне. В общем, все для тебя… любимая.
На последнем слове его голос дрогнул, а Лена чуть не расплакалась от признательности. Река жизни вырвалась из мрачного темного ущелья и теперь плавно бежала по спокойной равнине, накрытой изумрудным ковром первых пробивающихся надежд.
— Знаешь, Ленка, у меня такое чувство, что мы с тобой сидим на одних весах. Как только ты поднимаешься вверх, так я тут же грохаюсь вниз и лежу там в неприличной позе, — Карякина откровенно страдала. — Я за тебя рада, ты не подумай чего… Но мне за себя обидно. Так хорошо все начиналось, и вдруг — бах! Ему, видишь ли, необходимо пожить дома. Говорит, что дело не во мне. Как будто я сомневаюсь! Ясно, что не во мне, а в его жене! Вцепилась, как пиявка, и не дает мужику пожить для себя.
— Свет, так он детей нарожал и теперь не имеет права жить для себя. Это даже хорошо, что у него такое чувство ответственности.
— Кому хорошо?
— Ну… вообще хорошо. Детям.
— Я, Кораблева, хочу, чтобы хорошо было в первую очередь моим детям! А если так будет продолжаться, то мне это не грозит!
— Да ладно, вернется он, никуда не денется.
Мне-то надо, чтобы он туда и не уходил. Это принципиальный вопрос. Я не собираюсь его делить ни с кем. И не в деньгах дело. Бегающий между двух семей мужик жалок и смешон. У него нет чувства уверенности в завтрашнем дне. Он затравленный бабами изгой, который находится в постоянном страхе: как бы все не выяснилось! Это человек с надломленной психикой.
— Но ты же знала, что он женат, — искренне недоумевала Лена. — И про детей знала. Он не может вычеркнуть их из своей жизни. Это нереально, если только он не моральный урод.
71 
