25 
– Какой? – спросила Маша.
– Развод, какой же еще. Ведь отец вел себя по отношению к ней несправедливо. Я понимаю, все, что я сейчас сказала, навряд ли произвело на вас впечатление. Но, еще раз повторюсь, моя мама очень сильно страдала.
– Не хочешь ли ты сказать, что она могла уйти от отца?
– Да, могла. К этому все и шло. Но она не могла уйти от меня. Она меня слишком сильно любит.
– Но она же позвонила тебе, чтобы ты не волновалась.
– Моя мама не такой человек, чтобы заставлять меня так страдать. Это на нее не похоже…
– Я все понял. Мама не ушла от тебя. Ее тоже похитили, – сказал Сергей. – И если бы у нее была возможность объяснить тебе, где она и что с ней, она обязательно бы это сделала.
– Конечно… – Света опять приготовилась плакать.
– Спокойно. Не вешай носа. Дело в том, что у меня тоже есть новости.
И Горностаев принялся рассказывать о своем визите в офис Конобеева, о встрече с Миленой и даже об ужине в ее квартире. Его рассказ о рабочих, которым Конобеев не платил зарплату, больше всего поразил Свету.
– Ты что-нибудь слышала об этом? – спросил ее Сергей. – Твой отец никогда не рассказывал о пустыре, на который они отвозили свои рабочих?
– Нет, отец почти ничего не рассказывал о работе. И хотя мне стыдно об этом говорить, но… думаю, он мог, да, мог так поступить.
Видно было, что Светлане трудно говорить такое об отце.
– А в твоем присутствии он никогда не упоминал человека по фамилии Тихомиров?
– Тихомиров? Подожди, сейчас вспомню… Что-то такое было. – Света наморщила лоб. – Тихомиров… Кажется, папа однажды сказал, что в тихом омуте черти водятся. Да, да, именно по поводу фамилии. Что это у него только фамилия такая – тихая и мирная.
– И все? Больше ничего?
– Я слышала, как отец звонил Леониду Викторовичу и спрашивал, не вышел ли Тихомиров на работу. Вот и все. Да. Точно. Именно Тихомиров.
– Но кто такой Тихомиров? – спросил Дронов.
– Один из рабочих с неуживчивым характером. Но о нем мы поговорим завтра, после того как я попытаюсь его найти. А теперь о звонке самого Михаила Александровича. Значит, говорите, что он звонил отсюда?
– Да, представляешь?! – воскликнула Машка, которой этот факт не давал покоя. – И самое главное, что сегодня почти целый день в штабе никого не было.
– Маша, успокойся. Конобеева здесь не было. Это абсурд. И пусть Сашка на меня не обижается, но он ошибся. Он мог автоматически записать в блокноте телефон штаба. Такое со всеми случается.
– Поедем со мной, и ты сам во всем убедишься! – с жаром вскричал Дронов. – Я что, шизанутый какой?
– Хорошо. Оставим и эту тему. Перейдем к фотографиям. Маша, звони Людмиле Николаевне. Скажи, что нам нужно срочно поговорить с Валерией. А заодно узнаешь, не изменилось ли что? Вдруг Валерия уже давно от нее ушла?
Маша собралась уже было позвонить, как вдруг Света вспомнила:
– Саша, мы же забыли Сереже сказать, что первый из двух последних звонков был сделан из кафе «Саламандра»!
Глава VI
Стеклянные бриллианты. Машкины кошмары
Ночью Маша никак не могла уснуть. Все думала о Валерии, с которой завтра утром должен был встретиться Сергей. И как это такую симпатичную женщину угораздило влипнуть в жуткую историю с монстром-мужем? Еще у Маши из головы не выходила встреча с бородатым косметологом, похожим на гнома, о которой она так и не решилась никому рассказать. Да и что говорить-то, если результат нулевой? Девочка даже не знала, как его зовут. Но его лицо так и стояло у нее перед глазами, несмотря на то что она лежала на своей кровати в спальне, а не в кресле в кабинете салона-парикмахерской.
Маска каким-то странным образом повлияла на ее кожу – стянула ее до невозможности. И это называется косметолог? Маша и сама не поняла, как же такое вообще могло случиться, что ее уговорили сделать взрослую маску? Может, этот гном – гипнотизер? Но зачем ему это? Ведь он же сам сказал, что у него от клиентов отбоя нет. Или он ей вообще приснился вместе с этой фразой?
Маша плавала из сна в явь, путая границы. А ей вновь привиделась голова Валерии с остекленевшими глазами, она испугалась так, что подскочила на постели и даже, кажется, вскрикнула. Точно вскрикнула, потому что через пару минут в коридоре послышались шаги, дверь распахнулась, и в спальню девочки влетела перепуганная мама.
– Машенька, что с тобой? Дурной сон?
Мама села к ней на постель и поцеловала.
Она в последнее время стала какая-то немножко чужая. С одной стороны, вроде бы относится к Маше, как ко взрослой, поручает ей разные важные хозяйственные дела, а с другой – живет как будто в каком-то другом мире.
25 
