Особенно,... 
45 
— Не смейте больше говорить мне об отце! — в отчаянии крикнула Мэри.
Внезапная догадка озарила Стивена.
— Мэри, так вы сердитесь на него?
— Я ненавижу вас! — Оттолкнувшись от стены, она бросилась на него и принялась что было сил молотить кулаками по его широкой груди. Стивен отступил назад и, наткнувшись на кровать, споткнулся и повалился на нее, увлекая за собой Мэри. Защищаясь от ее неистовых ударов, он схватил ее за запястья. Она изловчилась и задела ногтем его щеку. Из длинной, узкой царапины начала сочиться кровь. Стивен вскочил на ноги.
Мэри подтянула колени к животу и, сжав зубами угол подушки, зарыдала в голос. Острая жалость к ней вновь пронзила сердце Стивена. Лишь теперь он до конца осознал, каким одиночеством, каким безысходным горем полна ее душа. Он присел на край постели и стал гладить ее пушистые волосы, шепча слова утешения и мысленно на чем свет стоял проклиная Малькольма Кэнмора и себя самого. Через несколько минут рыдания Мэри стали тише, она резко оттолкнула его руку и, выпрямившись, произнесла:
— Оставьте же меня! Вы один виноваты во всем, что со мной случилось!
Стивен хотел было возразить ей, но, вспомнив, как он пленил и обесчестил ее, молча вздохнул и опустил голову.
— Вы встали между нами и принудили отца дать согласие на этот брак, — продолжала Мэри, отбрасывая локон, прилипший к залитой слезами щеке. — Вы настроили Малькольма против меня, чтобы добиться своего!
Стивен не стал опровергать ее слова. Ему не хотелось чернить Малькольма в глазах Мэри, усугубляя тем самым ее страдания. Внезапно острое чувство одиночества, от которого так страдала его невеста, передалось и ему самому. Он всегда мечтал о любви и ласке, о прибежище от всех бурь и невзгод, какое должен являть собой для каждого человека его семейный очаг. Он так надеялся, что они с Мэри будут счастливы в браке несмотря на вражду между их семьями, но теперь ему стало ясно, что надеждам этим не суждено осуществиться.
— Мне жаль, что вы целиком и полностью возлагаете на меня вину за случившееся, — сухо проговорил он. — Вы несправедливы ко мне. Но как бы там ни было, я все же намерен взять вас в жены, и я не переменю своего решения, не нарушу слова, данного королю Малькольму. Да, я сделаю это, какую бы лютую ненависть вы ко мне ни питали.
Как только дверь за ним закрылась, Мэри ничком повалилась на постель. Слезы ее иссякли, но грудь давило все то же безысходное горе. Несколько минут она лежала без движения, а когда наконец повернулась на бок и со вздохом открыла опухшие от слез глаза, то обнаружила, что из дверного проема за ней внимательно наблюдает та самая женщина, с которой Стивен разговаривал несколько часов назад в верхнем коридоре замка.
— Неужели же и вас поместили в эту комнату? — тихо и весело, с кокетливой улыбкой спросила она, неторопливо подходя к кровати.
Мэри выпрямилась, поправила сбившуюся набок вуаль и торопливо пригладила волосы. Ей было крайне неприятно, что эта развязная, самоуверенная девица застала ее в столь невыгодном положении — в слезах, раздавленную горем.
— Да, похоже, что именно в эту, мадемуазель, — с достоинством ответила она.
— Значит, вас принуждают выйти замуж за Стивена? — с плохо скрытым злорадством спросила незнакомка. В ее больших темных глазах горело любопытство.
— Полагаю, мадемуазель, вам уже известно, кто я такая, — Мэри встала с постели и вызывающе взглянула в лицо девушке. — Не соизволите ли в таком случае и вы назвать мне свое имя?
— Я — Адель Бофор, — с улыбкой сказала та, сопроводив свои слова легким кивком. — Бывшая невеста Стивена. Возможно, мое имя вам так же небезызвестно, как и мне — ваше, принцесса Мэри.
Мэри с недоумением и некоторым недоверием взглянула на собеседницу. Она никак не ожидала, что особа, которая столь развязно вела себя сегодня со Стивеном, окажется благородной леди, одной из богатейших невест Англии, и была совершенно уверена, что перед ней — метресса Стивена, роскошная придворная куртизанка, продающая свою любовь всем и каждому без разбора.
— Похоже, он женится на вас только ради политических выгод, которые сулит ему этот союз, — с притворным сочувствием проговорила Адель.
— А на вас он, по-видимому, собирался жениться ради ваших денег.
Адель усмехнулась, обнажив ряд белоснежных зубов.
— Не только из-за них, принцесса! — Она выразительным жестом провела рукой по своей узкой талии и округлому бедру. Мадемуазель де Бофор явно хвасталась перед Мэри своими пышными, развитыми, соблазнительными формами. «Неужели он был близок с ней? — пронеслось в голове у Мэри, и мысль эта причинила ей невыразимое страдание. — Неужели он ласкал ее так же, как и меня, а она с такой же радостной готовностью отдавалась его ласкам?! Нет, этого не было, не могло быть!»
45 
