2 
Ее разбудило нежное прикосновение. Сначала Миранда не поняла, кто это, потому что в темноте почти ничего не было видно.
— Maman?
— Ш-ш, та petite.[2] Мы не должны шуметь, и нам надо очень, очень спешить. Идем…
— Матап, но в чем дело?
Миранда совсем растерялась. Мать зажгла лампу, и девочка увидела, что на ней дорожное платье. Она держала в руках такое же платье для дочери. Когда мать стала одевать ее. Миранда мгновенно проснулась.
— Матап! Мы… мы убежим от papal
— Не задавай вопросов, petite. Идем.
Миранде передался страх матери. Стараясь не шуметь, они поспешно спустились вниз и вышли из дома через заднюю дверь. Из поджидавшего их экипажа спрыгнул человек.
— Скорее, Ангелина, — поторопил он, и его фамильярность — он не обратился к матери как к леди Шелтон — поразила Миранду.
Они устроились в экипаже, и тот сразу тронулся.
— Слава Богу, что вы приехали, — сказала Ангелина незнакомцу.
— Ради вас, дорогая, я готов рискнуть чем угодно, даже жизнью. — Он нежно взял ее за руку. В темноте экипажа единственное, что удалось разглядеть Миранде, это что незнакомец изящен и хорошо сложен.
Мать заплакала.
— Ангелина, милая, не плачьте, умоляю вас, — прошептал мужчина. — Вы и ваша дочь будете в безопасности. Клянусь вам. Никогда больше вам не придется терпеть грубость этого ублюдка!
У Ангелины вырвался тихий стон.
— Вы все еще его любите? — мгновение поколебавшись, спросил мужчина.
— Нет, нет, Гарри, вы ошибаетесь! Это не правда! Я его ненавижу! — Ангелина не могла сдержать рыданий. Гарри обнял ее:
— О, дорогая, как я хочу, чтобы это было правдой. Тише, Ангелина, вы пугаете свою дочь.
Миранда действительно была напугана — и потому, что мать дрожала от страха, и еще потому, что этот незнакомец ее обнимал. Не обидит ли он ее? Слова матери все еще звенели в ушах Миранды.
Матап тоже ненавидела papa.
Мать высвободилась из объятий Гарри, быстро придвинулась к дочери и прижала ее к себе.
— Cherie, все будет прекрасно, клянусь тебе. Мы едем домой во Францию, в монастырь, где обе будем в безопасности.
Она погладила дочь по небрежно заплетенным в спешке густым черным волосам.
— Я тоже ненавижу papa, maman, — сказала Миранда, цепляясь за мать. — Он ужасно рассердится. И конечно, постарается нас найти.
Ангелина сумела сдержать подступившее рыдание, но дочь все же почувствовала ее страх.
Тихое перешептывание Гарри с матерью и ритмичное покачивание кареты вскоре убаюкали Миранду, и она уснула. На следующий день они пересекли Ла-Манш. Мать плохо себя чувствовала на море, а для семилетней Миранды все было настолько необычно, что она забыла все свои страхи и, смеясь от возбуждения, стояла рядом с Гарри на палубе.
К ночи они добрались до монастыря. Миранда завороженно смотрела, как Гарри, белокурый, стройный красавец — полная противоположность ее отцу, медноволосому гиганту, — поцеловал мать в щеку. И поцелуй был совсем не такой, как у отца, — нежный и мягкий. Миранда содрогнулась от страшного воспоминания, которое ей хотелось бы забыть навсегда, — грубо навалившийся на мать, прилипший к ней ртом отец, вцепившийся ей в волосы, и тщетно сопротивляющаяся мать…
— Ангелина, — сказал Гарри, — если вы когда-нибудь передумаете, напишите мне. Вы знаете, я люблю вас. Я тут же приеду. Мы могли бы перебраться в Америку, в Мексику, я стал бы, поверьте, хорошим мужем и еще лучшим отцом.
— Вы так добры, — ответила Ангелина, легко касаясь его щеки. — Вы такой прекрасный, такой замечательный друг. Но я бы никогда не оставила мужа, чтобы сбежать с вами, топ cher. Это, — чисто французским жестом она показала на монастырь, — это совсем другое.
— Как можете вы любить эту скотину? — спросил Гарри. Он повернулся к Миранде.
Только что услышанный разговор озадачил ее. Почему сэр Гарри считает, что татап любит papa? Она же его ненавидит! Она сама так сказала!
— Иди сюда, малышка, и попрощайся со мной. — Добрые карие глаза Гарри ласково глядели на нее. — Может случиться, мы еще увидимся. Ты — точная копия своей матери, милая, и когда-нибудь станешь самой прекрасной леди во всей Франции.
— Нет, я буду монахиней, — убежденно заявила Миранда. Он засмеялся и встрепал ей волосы.
— Надеюсь, что нет. Какая бы это была потеря!
Следующие несколько дней прошли для Миранды словно в тумане. Мать, похоже, знала многих сестер и на вопрос Миранды ответила, что воспитывалась в этом монастыре и даже хотела стать монахиней до того, как отец выдал ее замуж. Страх Миранды постепенно прошел. И мать, хотя и очень грустная, тоже больше не казалась испуганной. Миранда повеселела и оживилась. В монастыре был великолепный парк, где она могла играть, когда не молилась. Разуму семилетней девочки все здесь казалось мирным и безопасным, хотя, конечно, она не смогла бы выразить свои мысли именно такими словами.
2 
