56 
— Я… нет, потом… Ты садись. Через час нас вынесет на большую реку.
…Так и случилось. Минут через сорок берега стали расходиться, и скоро Яр и Алька увидели серебристый размах большой воды. По нему двигался в отдалении пароход.
Сзади тянул ветерок. Яр укрепил шест, как мачту, сделал из толстой рейки поперечину, растянул на ней свою и Алькину куртки, и под этим маленьким парусом плот медленно выехал на середину реки.
Здесь течение было быстрее.
Алька что-то прошептал, загибая пальцы. Потом сообщил:
— Завтра до двенадцати будем у дерева.
В шалаше у Альки нашлось маленькое весло. Его привязали к шесту, получился хороший руль для плота. Яр постепенно увёл плот с фарватера к правому берегу, чтобы не мешать пароходам и баржам.
Скоро завечерело. Яр испугался. Он подумал, что над рекой опять распахнётся жёлтый закат и тогда подступит невыносимая жёлтая тоска. Но солнце нырнуло в сизое облако, и сразу пришли сумерки. По берегам и на встречном буксире замигали огоньки.
Алька вытащил пузатый керосиновый фонарь и спички.
— А то кто-нибудь налетит на нас ночью…
— Ты, Алька, просто капитан дальнего плавания, — с удовольствием сказал Яр. — Всё предусмотрел.
— Ага, — серьёзно откликнулся Алька. — Я много про всякие плавания читал… Я даже хотел в Морской лицей поступить. Только его, говорят, уже давно нету…
— Это тот, где случился пожар? — спросил Яр.
— Ну да… — Алька подвесил зажжённый фонарь над входом в шалашик, сел у плетёной стенки. Потянул за руку Яра, чтобы тот сел рядом. — Но пожар — это потом…
— А сначала? Восстание?
— Ага…
— Алька, расскажи. Я ничего про это до сих пор не знаю.
— А никто не знает, — вздохнул Алька. — Про это, Яр, всякое говорят, даже сказки разные. Но я теперь думаю: может, они против тех, кто… ну, в общем, этих… которые велят?
— Может быть. Только против них бесполезно идти с учебными карабинами. Да и с боевыми тоже…
— Ребята же не знали.
— Они все погибли?
— Почему все? Многие ушли в Город.
— В Город? Но лицей и так был в Городе!
Алька по-взрослому сказал:
— Нет, Яр, ты путаешь. Лицей был недалеко от Города, но не в нём. Он стоял ближе к морю… А Город ведь давно пустой.
— Алька, ты что-нибудь знаешь про этот Город?
— Ну… про него тоже говорят всякую путаницу. Никто не может сказать толком, что за люди там жили… Только знаешь, что говорят, Яр? Будто те, кто велят, туда не заходят. Боятся.
— Боятся?
— Так говорят. Не знаю… Но обыкновенные люди тоже боятся. Какой-то страх там на всех нападает…
— Чушь, — сказал Яр. — Нет там никакого страха. — И чуть не добавил: «Спроси Игнатика…»
Он помолчал, вспоминая мальчишку на пустой площади с колоннами, — того, что нарисовал знак со стрелой. И ещё одного — на вагонной площадке, когда колёса выбивали марш барабанщиков и так же, как сейчас, качался в сумерках фонарик. И ещё — свой сон про песчаный обрыв и Юрку… Потом он спросил:
— А где ты всё это слышал, Алька? Про Город, про восстание…
— У нас в той школе по вечерам обо всём болтали. Когда уже все лягут и свет погасят. Сказки всякие, ну и такие вот истории… Конечно, если воспитателей близко нет или директора.
— А что, строгие порядки?
Алька посопел и сказал:
— Не очень. Но за разговоры знаешь как влетало… Особенно от директора. Такая свинья…
— Да что ты? А мне он показался деликатным таким, тихим.
— Он тихий. Тихий гад… Никогда не кричит. Заведёт в кабинет, спокойненько так, с улыбочкой, потом как врежет…
— Разве есть такой закон, чтобы бить ребят?
Алька опять посопел.
— Закона-то нет. Зато у него есть скакалка. Ну, шнур такой с ручками, чтобы прыгать через него. Знаешь?.. Резиновая. Как вытянет по ногам…
— И тебя? — тихо спросил Яр.
Алька вздохнул.
Яр искренне сказал:
— Вот в кого надо было всадить последнюю пулю. От тех дураков на лодке отбились бы и шестом.
Алька оживился и весело подтвердил, что, конечно, отбились бы.
— Алька, а всё-таки кто они были?
— Откуда я знаю?
— Но ты же заранее боялся, что будут преследовать. Выходит, знал…
— Я знал, что будут, но не знал, кто. Яр, я просто чувствовал… А ты разве не чувствовал? Директор за билетами послал, а у самого глаза бегают. Да и вообще… опасно кругом.
— И сейчас? — с тревогой спросил Яр.
56 
