18 
- Ты можешь объяснить, почему ты не отвечала на мои звонки? - воспользовался ее смятением Франческо.
- Ну… Когда я вернулась в Англию, у меня украли сотовый телефон. Или я его потеряла… В общем, я не знаю, где он.
- Но я звонил на твою квартиру, ты и на эти звонки не отвечала.
- Ты прав. Не отвечала, - согласилась она.
- Зато отвечала твоя мать.
- Я об этом не знала!
- А она заверила меня, что ты категорически отказываешься подходить к телефону.
- Она так сказала?
- В чем ты перед ней провинилась, Эрин, почему она заставляет тебя расплачиваться за ее ошибки?
- Я не вполне понимаю, о чем ты говоришь, Франческо, - Эрин наконец смогла взять себя в руки.
- Она подсознательно мстит тебе за то, что ты возражала против возвращения отца и его переезда в вашу квартиру.
Не может быть! Да как он смеет лезть в мою личную жизнь и судить мою мать?!
За все недолгое время их с Франческо совместной жизни Эрин старательно избегала разговоров о своей семье, поэтому осведомленность и самоуверенный тон ее мужа покоробили ее.
- Да, представь себе, мне посчастливилось поговорить с твоей матерью. Она мне доходчиво объяснила, как ты страдаешь из-за того, что я оказался не нищим и не безродным. Я польщен, милая, - в голосе Франческо слышался сарказм.
- Я не знаю, что конкретно она тебе сказала. Я ее не просила обсуждать с тобой наши отношения. И ее отношения с моим отцом я с тобой тоже обсуждать не собираюсь, - пресекла его Эрин.
- А я был уверен, она следует твоим инструкциям, - настаивал на своем Франческо. - Она убедила меня, что в тебе нет ни крупицы алчности, и я ей охотно верю.
Франческо опустил глаза и взглянул на живот супруги. Конечно, он не мог ничего увидеть, срок беременности был совсем небольшой. Внешность Эрин пока не претерпела никаких изменений.
По глазам Франческо Эрин поняла: он знает о ребенке. Она застыла в нерешительности, ее сердце отбивало бешеный ритм.
- На твоем лице буквально нарисовано чувство вины. Да и по твоему поведению можно сказать то же самое. Ты избегаешь любых разговоров, прячешься от меня…
- Не знаю, на что ты намекаешь, но перед своей матерью я ни в чем не виновата.
- Она не говорила тебе о моих звонках?!
- Нет, но я уверена, таким образом она хотела меня защитить.
- От меня - твоего мужа? Я что оскорблял тебя, бил, тиранил каким-либо иным способом? Откуда такой панический страх?
- Знаешь, матери иногда совершают всякие иррациональные поступки.
- Будь ты матерью, ты бы поступила, как она?
- Я не давала тебе права критиковать моих родителей! И перестань на меня давить, Франческо! - вскричала Эрин.
- Ты кричишь, потому что не права. Ты сама прекрасно знаешь, я здесь не для того, чтобы ругать твоих родителей, у нас есть более важные темы для обсуждения.
Франческо сел на диван и жестом пригласил Эрин последовать его примеру.
- Я знаю, тебе сейчас трудно, Эрин, и я не стану сознательно усугублять твои страдания. Но, поверь мне, не я виноват в том, что с тобой происходит. Ты сама загнала себя в эту ловушку. Я же могу предложить тебе приемлемое решение…
- Говори яснее, Франческо.
- Рад, что ты наконец готова меня выслушать, - ровным тоном произнес он. - Согласен, доверием в начале наших бурных отношений и не пахло, и в этом есть доля моей вины. Я позволил тебе заблуждаться в отношении моего социального статуса, потому что не считал, будто это важно. Да и ты мне представлялась совершенно другой. Если бы я знал, что в тебе есть этот вирус ревности, Эрин!… Ты производила впечатление уверенной в себе девушки, которая не станет подозревать собственного мужа в измене всякий раз, когда он вздумает заговорить с привлекательной особой.
- Значит, это я виновата, Франческо? Знаешь, если бы ты просто разговаривал с ней, никакой проблемы бы не было, но я видела, как вы целовались, и не смей это отрицать!
- Эрин, не забывай, мы пили шампанское. А потом, это она поцеловала меня, а не я ее.
Эрин заулыбалась так, словно признание Франческо очень ее обрадовало:
- Ну, конечно же! Бедный-бедный Франческо! Ты невинен, как младенец, а все женщины мира только и заняты тем, что изыскивают способ совратить тебя. Несчастная жертва женского вероломства!
- А что мне было делать? Отбиваться, звать на помощь? Звонить девять-один-один? Пригрозить, что натравлю на нее свою жену? - удивился он.
18 
