Особенно,... 
89 
Он это понял и снял все ее юбки, отшвырнув их в сторону, потом он разорвал корсет и дотронулся до ее гладкого тела. Она громко вскрикнула, впервые ощутив наивысшее наслаждение, накатившее на нее невыразимо сладостной волной. Она испытала оргазм в объятиях не успевшего раздеться Хэдриана.
— Господи, Изабель!
Слезы радости блестели у нее на глазах.
— Со мной это первый раз в жизни, — шептала она и плакала.
Он ничего не понял, но почувствовал в ней перемену. Он обнял ее и крепко прижал к себе, давая ей возможность выплакаться. Она плакала о тех обидах, которые перенесла от Френсиса, о потерянных годах и утраченных иллюзиях, о том, что встретила Хэдриана слишком поздно. Впервые в жизни ей было легко и удобно, в его крепких объятиях она наконец-то узнала, что такое рай.
— Наверное, ты считаешь меня сумасшедшей? — спросила она, успокоившись. Он все еще держал ее полуголую, в разорванном платье, крепко прижавшуюся к его груди.
— Никогда я не встречал женщину с таким горем на сердце, — сказал он ласково. Он гладил ее волосы, распускал их, вытаскивая заколки. — Ты не хочешь раскрыть мне свое сердце?
Изабель улыбнулась. В ней смешались радость и печаль.
— Нет, не сейчас. Может быть, никогда. Горе ушло. Ты прогнал его.
Он улыбнулся, нежно поцеловав ее в лоб:
— Я рад.
Если бы она только знала, как ошибается! Горе не ушло, оно только начиналось.
Потом она наблюдала, как он раздевается. Ее грудь взволнованно поднималась от его ласк. Она лежала поверх своей разорванной одежды на одеяле, которым он укрывался. Опять знакомый жар стал разгораться у нее в паху. Она смотрела на его широкую голую грудь и облизывала губы от волнения.
— Я горд, что ты так смотришь на меня, — сказал он.
— Ты прекрасен, — ответила Изабель.
Снимая бриджи, он засмеялся грубым и неуверенным смехом. Изабель застонала при виде крепких, длинных ног. Потом она увидела его огромный, напряженный член.
— Я могу испытать наслаждение, всего-навсего глядя на тебя, — шепнула она ему.
Он произнес что-то невнятное и опустился на нее. Их губы сомкнулись. Резким движением он вошел в нее. Оба вскрикнули.
— Бог мой! — произнес он. — Изабель! Изабель, неужели это возможно? Я уже влюблен в вас.
— Я так на это надеюсь и так этого хочу!
Она никогда не говорила с ним о Френсисе. Он иногда спрашивал ее о муже, но каждый раз она отвечала ему, что для них Френсис не имеет никакого значения, и Хэдриан умолкал, уважая ее мнение. Изабель знала, что он любит ее так же сильно, как и она его, поэтому она не хотела, чтобы даже упоминание о Френсисе омрачало их счастье. И еще ей совсем не хотелось думать о будущем.
На горизонте уже угадывался Американский континент, и он не хотел больше откладывать разговор.
— Когда же ты мне скажешь, что ты герцогиня Клейборо?
Они лежали в постели в его маленькой каюте. У нее перехватило дыхание.
— Так ты знал? Ты все это время знал и молчал?
— Да, знал. Неужели ты думаешь, что я не справился о тебе, как только увидел на пристани?
Изабель рассердилась, но в то же время почувствовала облегчение.
— Ты мог бы мне сказать раньше, что тебе все известно обо мне.
— Но ведь и ты могла бы мне сказать, кто ты такая.
Они помолчали какое-то время, глядя друг на друга.
— Не сейчас, — сказала она и погладила его волосы, — не сейчас, Хэдриан.
Он сел, взял ее за руку и настойчиво произнес:
— Нет, сейчас. Я знаю, что ты его не любишь. Я знаю, что ты любишь меня.
— Да, я всегда буду любить тебя, — проговорила Изабель серьезно.
Ему было приятно, он улыбнулся и, испытывая неловкость, сказал:
— Изабель, мне раньше, до тебя, никогда не хотелось жениться. А тебя я хочу видеть в постели только в качестве жены. Я хочу подарить тебе детишек — дочек и сыновей.
— Может быть, ты уже подарил мне, по крайней мере, одного ребенка. — Отчаяние охватило ее.
— Ты не вернешься к нему. — Это было и не утверждение, и не вопрос.
— Как мне от него отделаться! — запричитала она.
Это его удивило.
— Ты любишь меня. Тот негодяй — я не знаю, что он с тобой делает, — но он разбил твое сердце. Тебе нельзя к нему возвращаться.
— Убежать? — Это была мысль, которую она старательно избегала.
— Так что, все это — игра? — возмутился он.
— Нет! Это не было игрой! Я люблю тебя. Но, Хэдриан, ведь я — де Варенн.
— Ты хочешь сказать, что проклятый титул герцогини значит для тебя больше, чем я, так?
89 
