Последние отзывы

  122  

Кэндис подошла к окну. Ночь была беззвездной и безлунной. В густом мраке едва угадывались контуры зданий. Кэндис напрягла слух, прислушиваясь к шагам. Неужели Брэдли все еще там? Если да, то они допрашивают раненого несколько часов подряд. Джек не сломается. Никогда. Они убьют его, но он не заговорит. Боже милостивый, и все по ее вине! Она заманила Джека в ловушку, и теперь его повесят! Она должна вытащить его отсюда, но как, как это сделать?

Кэндис так углубилась в свои ужасные размышления, что чуть не пропустила Брэдли и солдат, шагавших через плац. Она вскрикнула и, бросившись к двери, распахнула ее.

— Майор! Майор, постойте! Брэдли остановился.

— Вы не спите? Какой приятный сюрприз!

— Что с Джеком?

— То, чего и следовало ожидать.

— Я хочу видеть его, — взмолилась она.

— Это исключено. Может, завтра — перед вашим отъездом.

— Отъездом?

— Разве вы не хотите вернуться домой? Кэндис не могла вымолвить ни слова.

— Позвольте проводить вас в дом, Кэндис, — учтиво произнес Брэдли и, взяв ее под руку, ввел в дом.

Она едва сознавала, что делает, и даже не ответила, когда Брэдли пожелал ей спокойной ночи. Сжав кулаки, Кэндис прислонилась спиной к двери. Как же спасти Джека?

Какая же она дура, что сбежала!

Прежде всего нужно увидеть Джека и поговорить с ним. Он, должно быть, рассвирепел, обнаружив, что она пропала, а еще больше — когда прочитал записку. И наверняка смертельно обиделся. Теперь, конечно, он уже понял, что его заманили в ловушку. Не думает же он, что она принимала в этом участие? Наверняка думает — после того, как она сбежала, оставив ему ту чудовищную записку.

«Он поймет, когда я все объясню», — с отчаянием подумала Кэндис.

Она отдалась бы Брэдли, если бы хоть на минуту верила, что таким образом спасет Джека. Но вряд ли майор откажется ради этого получить от пленника необходимые ему сведения. Хотя, если Брэдли поймет, что Джек не заговорит, может, он согласится принять ее услуги в обмен на освобождение пленника? А если не получится, она соблазнит часового, охраняющего тюрьму, и он откроет ей дверь камеры!

Оба плана пугали Кэндис, но одно было совершенно ясно: о завтрашнем отъезде не может быть и речи.

Она никак не могла заснуть. Чувствуя нервозность матери, Кристина то и дело просыпалась и плакала. Кэндис успокаивала малышку, находя некоторое утешение в этом занятии. Ночь казалась бесконечной, и небо посветлело, превратившись из черного в мглисто-серое, прежде чем Кэндис сомкнула глаза.

Когда она проснулась, разбуженная плачем Кристины, солнце стояло уже высоко в небе. Кэндис быстро покормила и переодела дочку, затем тщательно умылась, желая выглядеть как можно лучше. Если придется, она готова соблазнить майора даже за завтраком. Оставив Кристину в колыбели, Кэндис пошла через плац к штаб-квартире адъютанта. И остановилась как вкопанная.

— Джек!

Он был привязан к столбу посреди двора, совершенно обнаженный. Это был вид пытки. Летом температура в пустыне достигала сорока пяти градусов. Его лицо, распухшее и окровавленное, было изуродовано до неузнаваемости. Один глаз заплыл. Нос был сломан, губы разбиты. Из-под повязки на плече сочилась кровь. Все тело было в синяках и кровоподтеках.

Кэндис бросилась к нему и упала на колени:

— О, Джек, что они с тобой сделали?

Его единственный глаз смотрел на нее жестко и холодно.

— Ты бросила меня, — ответил Джек, с трудом шевеля распухшими губами. — Ты предала меня.

— Я больше не позволю им мучить тебя, клянусь! Джек, я не думала, что так получится! Поверь мне!

— Ты… заманила меня сюда? — В его голосе звучали гнев… и отчаяние.

— Нет, клянусь тебе, нет! Джек, поверь мне!

— Встаньте, миссис Кинкейд. Вы не должны разговаривать с ним, — участливо произнес мужской голос за ее спиной.

— Нет! — выкрикнула Кэндис, вскинув взгляд на капрала Тарновера. — Мне нужна вода. И тряпки. Сейчас же развяжите его!

— Прошу вас, мэм, встаньте. Вам не следует этого видеть. — Капрал поднял Кэндис.

Она рванулась из его рук.

— Вы же убиваете его! Как можно быть таким жестоким!

— У нас приказ, — сказал Тарновер, уводя ее. Кэндис, плача, оглянулась назад. Джек не смотрел на нее, уставившись единственным глазом прямо перед собой.

— Джек! — простонала она. — О, Джек, мне так жаль! Он не повернул головы и никак не показал, что верит Кэндис или хотя бы слышит ее.

Высвободившись из рук юного капрала, Кэндис бросилась к майору и без стука ворвалась в его кабинет. Он поднял голову от бумаг, но не удивился, а лишь приподнял брови:

  122