15 
– Конечно, – кивала подруга. – Только ты мне-то не рассказывай. Я-то тебе не муж, чтобы лапшу на уши вешать. То, что ты сейчас чувствуешь, в сто раз хуже, чем физически изменить.
– Почему? – недоумевала я.
– Потому что в своей голове или даже, скорее, в сердце, ты уже давно оставила Костю. Предала его.
– Ты не права, – отнекивалась я. – Я видела Дениса всего один раз.
– И что? Я же не говорю, что ты предала его с Денисом. Просто если раньше ты думала о том, чтобы получить все, что тебе нужно от Кости, то теперь ты только и делаешь, что рассказываешь мне, как ты ему не изменяешь.
– Ты гадюка, – расстроилась я. – Что же мне делать? Не ходить?
– Если можешь не ходить – не ходи. Но мне почему-то кажется, что не ходить ты не можешь. Я не права?
– Права, – вздохнула я. Потому что, как бы она не старалась, а завтра я стояла около выхода из Ленгор, спрятавшись за одну из колон, и смотрела на то, как Денис в джинсах и в открытой льняной рубашке, из коротких рукавов которой виднелись его мощные, чуть покрытые волосами руки. Я смотрела и представляла, как он этими самыми руками держит всякие сложные медицинские приборы. Смотрит в глаза своих пациентов, дает им лекарства, ставит диагнозы. Иногда ему приходится говорить людям неприятные вещи. Иногда он кого-то вылечивает. В любом случае этот красивый мужчина в светлой льняной рубашке не бездельник, не пропойца, не дамский угодник. Он занят настоящим делом, и все это очень мне нравилось. Больше всего мне нравилось, что он, такой настоящий и красивый в этой рубашке и с этими руками, выискивает меня в толпе, сверкая синевой своих глаз. А его ладони сжимают букет гвоздик. Красных. На розы не решился, но цветы принес. Интересно, как он теперь будет мне объяснять, что «просто хочет проконсультироваться относительно отпуска»? Потому что, согласитесь, красные цветы – это исчерпывающе.
– Привет, – окликнула я его со спины.
– Привет. Прекрасно выглядишь! – он восхищенно смотрел на меня в летящем свободном (чтобы не подчеркивать бедра) платье с оборками на груди (чтобы она была).
– Ты тоже смотришься неплохо, – с легкостью взмахнула сумочкой я. – Цветы – это мне? Или супруге?
– А? Что?
– Ничего, – улыбнулась я. – О чем ты хочешь проконсультироваться?
– Об отпуске, – выдавил он и покраснел. Интересно, а что он хотел? Чтобы я пришла и повесилась ему на шею?
– Рекомендую Тунис, – предложила я.
– Может, обсудим это в кафе? – привел себя в порядок Денис. Все-таки он тоже не был ребенком и не в первый раз играл в эти взрослые игры. И тоже знал, что именно то, что происходит между нами сейчас и есть самое интересное. Сейчас еще есть шанс, что мы так и не станем друг для друга ничем. И мы смеялись, пили кофе, пикировались, упражнялись в остроумии. И обсуждали курорты. Но все это было не главное. Потому что главным было то, что нам обоим было очень хорошо. Мы ходили по городу и дышали весной. Мы чувствовали себя юными. Я так прекрасно не проводила времени с тех пор, когда Костя ухаживал со мной.
– Послушай, что если я снова захочу тебя увидеть? – спросил Денис, глядя, как я посматриваю на часы. – Мне надо будет снова изобретать повод.
– Я думаю, что желание меня увидеть само по себе уже повод, – твердо сказала я. Про себя я уже все решила. Я не могла отказаться от этих встреч, хоть бы даже мне сказали, что после этого начнется глобальное изменение климата Земли.
– Тогда давай, я заеду за тобой завтра. Погуляем еще, – предложил он. Я согласилась. Ведь мы просто гуляли! Ничего наказуемого! Дома я сразу залегла в ванну. Когда я вошла, Костя сидел около телевизора и с сомнением осмотрел мое словно ошпаренное невероятной бурей чувств лицо. Я испугалась, что сейчас произойдет что-то непоправимое, потому что если бы он спросил меня о чем-то, спросил напрямую, я бы выложила все как есть. Но Костя посмотрел на меня, помолчал и отвернулся к своему лучшему другу – говорящему ящику с новостями и предпочел сделать вид, что у меня просто какой-то непонятный жар. Скушай аспирин с витамином С. Забившись под обжигающие струи воды и почувствовав себя в безопасности, я откинулась на край ванны и закрыла глаза. Мне не показалось странным, что человек, с которым мы живем бок о бок уже четыре года, не появился перед моим мысленным взором даже на секунду. Потому что все мое внутренне пространство, оказывается, уже занял Денис.
Глава 4.
Про индульгенцию
Думать обо всем, что происходит, это роскошь, доступная только тем, у кого имеется в наличии масса свободного времени. Тогда, конечно, можно, как в книгах Достоевского, сидеть и мучительно задаваться вопросом «тварь ты дрожащая или право имеешь». У среднестатистической современной женщины на мысли о смысле жизни и своем месте в истории примерно около пяти минут в день. Утром, пока чистишь зубы положенные три минуты, успеваешь прикинуть, достаточно ли гармонично устроен мир вокруг тебя. Если при этом раздаются крики «освободи ванну, мне пора на работу!», сразу понимаешь, что до гармонии очень далеко. И вечером, когда в темноте скачешь от автобусной остановки до дома по неосвещенной тропинке, извивающейся около забора стройки, можно словить философскую истину о том, как, в сущности, скоротечна и эфемерна наша жизнь. Один удар по голове, и все. Тебя нет, а кто-то станет богаче ровно на две твои сережки и двадцать долларов, которые лежат в твоем кошельке. Вот и все мысли о вечном. Потому что в остальное время нам любезно помогают занять голову текущими вопросами, видимо, чтобы спасти нас от бесплотных мук. Еще бы, ведь приготовить отчет о проведенной за месяц работе – детская шалость по сравнению с титаническим трудом над вопросом «быть или не быть». Белка в колесе – очень яркий образ, которым можно описать среднестатистическую жизнь современной женщины. Утро, будильник, потом завтрак, который готовит она, потом метро, где толчея, микробы, гадкое дыхание пьющих прямо с утра граждан и, наконец «девушка уступите место пенсионеру» из уст одутловатого мужика, который еще вполне мог бы разгружать вагоны. В метро я стараюсь уже сразу никуда не садиться, что бы не пытаться уладить комфорт физический с комфортом моральным. Хотя дорога от Молодежной до Университета изматывала порой до бесчувствия. Потом происходит сама, собственно, работа (Аллочка-хорошо, НН-плохо, посетители под вопросом). Маленький просвет в виде обеда (возможно с Динкой, а в последний месяц все чаще с Денисом), и снова работа-метро-ужин-молчание-храп. И так каждый день кроме субботы и воскресенья, которые раньше я очень любила за право спать до обеда, а теперь ненавидела из-за невозможности повидаться с Денисом, ставшим для меня чем-то вроде чистки зубов. Вроде бы ничего особенного, просто хорошая привычка, но подумайте, как вы себя чувствуете, если вдруг вам по каким-то причинам не удалось почистить зубы. Противно и постоянно хочется тереть зубы пальцем, хотя любому ясно, что они от этого чище не станут. Я никогда не задавалась вопросом, может ли быть на свете другая жизнь, потому что знала, что у меня есть цели (глобальные и неглобальные), часть из которых уже рядом, практически в кармане. И только с появлением Дениса я поняла, что далека от семейного счастья как никогда. Все оказалось просто. Просто как три рубля. Я – молодая красивая женщина, которую недооценивает муж. Он – красивый и влюбленный мужчина, с которым мне было лучше, чем с Костей. И эта видимая простота создавала такое количество сложностей и проблем, что голова шла кругом. Я цеплялась за Костю, с ужасом думая, что будет, если я вдруг его потеряю. Это было бы равносильно катастрофе, потере почки, смерти близкого родственника. Когда-то я дня не могла закончить, если не знала, думает ли обо мне Константин. Но даже под страхом этой самой катастрофы я бы не могла отказаться от встреч с Денисом. И опять же с ужасом думала о том неизбежном моменте, когда он захочет большего. С ужасом и с замиранием сердца.
15 
