Последние отзывы

  56  

– Что же мне делать теперь?

– Ну как. Дальше жить. Что за вопрос.

– Будем рожать? – удивилась я.

– Почему нет? Ты возражаешь?

– Да нет. И как это будет?

– Как пойдет. Да не напрягайся ты так. Ерунда, – успокоил меня он и упер куда-то прошвырнуться. Но эта его «ерунда» совсем меня не устроила. Растерянность и ошаление от новости как были, так и остались. Я встала и пошла в общехудожническую кухню испить чайку.

– Чего-то ты смурная сегодня, – проявили внимание девушки-красавицы из рисовальной общины. Длинные косы, «хайратники», «ксивники», расклешенные художественно изорванные джинсы и сочувствие ко всему, начиная от цветочков и кончая мной.

– Да вот, беременна, – выдохнула я.

– И какие планы? – поинтересовались они. Все-таки не такое уж рядовое явление – беременность.

– Никаких. Я так понимаю, от меня ничего не зависит, – пожала я плечиками.

– Это еще почему? Ты что, сильно мечтала родить в таком месте? Или у тебя муж страстно жаждет обзавестись потомством? – набросилась на меня вдруг Надюха – взрослая бабища неопределенной внешности.

– Да ни о чем я не мечтала. А Лексу, по-моему, по барабану.

– Нормально, а? И она собралась рожать. А куда ты дите-то денешь? – Она так возмущалась, что стало ясно – проблему знает не понаслышке.

– Но что ж поделать. У меня здесь ни прописки, ни знакомых. Аборт?

– Ну а почему нет? Ты ж и не представляешь, что тебя ждет.

– Да я и не знаю, с чего начать, – растерялась я. Интересно, Лекс будет рад, если я сделаю аборт? Или так же равнодушно воспримет и это?

– Стоп, девки, – вдруг высунулся кто-то из угла, – чего сразу огород городить? Может, народными средствами?

– Это как? – вылупилась я.

Рецепт женской свободы выглядел следующим образом. Берешь лавровый лист (пачки три) и луковую шелуху в пропорции один к одному, воды три стакана и кипятишь около сорока минут, периодически помешивая. Полученный отвар (жуткого сине-черно-коричневого оттенка) необходимо принять внутрь, находясь в погранично горячей ванне. Далее следует взять простое алюминиевое ведро, найти подходящую лестницу (от пяти до семи этажей) и приступать к игре «Водонос». Вверх, вниз. Вверх, вниз. До наступления эффекта. Возможно, что, встретив такой прием, ребеночек сам, добровольно передумает рождаться.

– Интересно задумано, – сказала я и приступила. Поскольку ванны в нашем захолустье не было изначально, а лестница доходила только до третьего этажа, мы замутили взвар погуще. Как я пила эту гадость – страшно вспомнить. Если б это не было кощунством, можно сказать, что это страшнее, чем полет Эдисона в Неву. Три стакана настойки из помойки.

– Давай-давай. Терпи, такая у нас долюшка, – вещала Надюха. Потом она лично следила, чтобы я не ленилась и ведра с водой таскала честно и без мухлежа.

– Я больше не могу.

– Главное, чтобы тебе на родах этого не пришлось кричать, – заражала меня бодростью и оптимизмом она.

– Что тут у вас происходит? – раздался из-за моей спины голос муженька. Сердце ухнуло куда-то вниз и замерло.

– А что? – тупо прохрипела я.

– Ты чего тут вытворяешь?

– Ничего.

– ТЫ ЧЕГО ТУТ С СОБОЙ ВЫТВОРЯЕШЬ? ЭТО ЧТО ЗА ВЕДРА? ТЫ ЧЕГО ДОБИВАЕШЬСЯ! – разорался он. Оказалось, что он то ли знал, то ли догадался о том, какие цели мы преследовали. Язык у меня онемел, я застыла, леденея от его взгляда. Он схватил меня за плечи и принялся трясти и раскачивать из стороны в сторону.

– Чего ты к девушке пристал? Самый умный? Она что, с ума сошла, в таких условиях рожать? – вмешалась вдруг энтузиастка Надюха.

– А ты не лезь. Это твоя идиотская идея – убить моего ребенка? Или она сама до этого додумалась? – обернулся он и обдал ее ядом. Я поразилась, насколько трепетно он отнесся к перспективе выкидыша. Зачем ему ребенок, я не поняла, но то, что меня теперь ждет какой-то кошмар, не сомневалась.

– Так. Ты уже все сделала, что хотела? – повернул он меня к себе.

– Ну...

– Что ты нукаешь, дрянь? Все?

– ...

– Значит, так, а теперь убирайся.

– Что? – оторопела я.

Он с такой силой оттолкнул меня, что я, долетев до стены, ударилась об нее. Группа поддержки улетучилась, словно ее никогда не было. Последней, с гримасой разочарования, в дверном проеме исчезла Надюха.

– А то. Ты мне больше не нужна. Свободна.

– Уходить? – пролепетала я. Глаза наполнились слезами.

– Вали. Что уставилась? Давай, выкатывайся. Ты что, не поняла?

– Лекс, я не могу так...

  56