Особенно,... 
36 
Затем подошла к высокому мужчине. Он стоял возле картин, на которых были изображены виды Гослара. Я взяла небольшой пейзаж, на котором узкие извилистые улочки тонули в тумане. Гамма была серо-коричнево-голубой. Мужчина тут же оживился и заговорил со мной на вполне приличном английском. Я осведомилась о цене на этот пейзаж, она показалась мне высокой, но и картина была выполнена вполне профессионально. Немного поторговавшись, я чуть снизила цену. Довольный мужчина завернул картину в плотную бумагу и уложил в пакет.
— Скажите, вы не даете уроки живописи? — поинтересовалась я.
Он удивленно вскинул брови и улыбнулся.
— Давно мечтаю научиться писать подобные вещи, — пояснила я. — Хотелось бы взять хотя бы несколько уроков у настоящего мастера. Хотя мне, наверное, уже поздно начинать?
— Что вы! Такая юная фрейлейн! — засмеялся он. — Если есть призвание, то никогда не поздно!
Он призадумался. Затем достал мобильный и кому-то позвонил. Из разговора я поняла, что он спрашивает разрешения прислать ученика, потом закивал и закончил разговор. Я выжидательно на него смотрела. Мужчина назвал адрес и подробно объяснил, как мне туда пройти. Это оказалось недалеко, пешком минут двадцать, но я беспокоилась из-за оставленной на площади группы, поэтому быстро устремилась обратно, решив, что к мастеру схожу позже. И успела вовремя! Наш экскурсовод как раз закончил свой рассказ, я услышала, что сейчас у всех свободное время, а завтра мы весь день проведем в музее горного дела и на рудных шахтах Раммельсберг.
«Ну, там мне делать нечего, — подумала я. — Хотя рудник находится в горах Гарц, куда я так стремилась. Но сейчас первым делом я должна найти Ренату, а потом уже заниматься легендой о Рубиане Гарце».
И я, не теряя времени, отправилась по адресу. Нужный дом я нашла довольно легко, он был двухэтажным, его фасад выглядел типично для Гослара — остроконечная крыша, светлосерые стены с коричневыми четкими линиями, обводящими границы этажей, небольшие окна с горшками пышно цветущей герани. Я заметила небольшую калитку справа от дома и вошла в нее. Дворик оказался невероятно чистым и сплошь усаженным цветами. Навстречу мне вышла полная пожилая женщина. Я объяснила, что мне нужно, и она заулыбалась и закивала, показывая мне в угол двора. Там стояло еще одно здание, и я поняла, что это и есть мастерская, так как крыша у него была стеклянная.
Войдя в дверь, я увидела просторное светлое помещение с деревянным полом. На стенах висели всевозможные эскизы, полки под ними были заставлены принадлежностями для рисования и гипсовыми бюстами разных размеров. В помещении находилось несколько парней и девушек. Они стояли за мольбертами. Перед ними на высоком столике находилась плетеная корзина с горкой фруктов. Я робко поздоровалась, но они не обратили на меня никакого внимания. Сухощавый пожилой мужчина, стоящий возле одного из учеников, тут же поспешил ко мне, вежливо поздоровался и осведомился, что мне нужно. Он говорил на немецком, и я испытала определенные трудности, хотя все понимала. Тогда он перешел на вполне приличный английский.
— Значит, вы хотите взять несколько уроков? А сколько вы у нас пробудете?
Узнав, что около десяти дней, мужчина нахмурился и покачал головой, заметив, что за такой срок вряд ли можно чему-то научиться. Я замолчала, не зная, как перейти к интересующему меня вопросу, и вдруг заметила в углу картину. Она, видимо, была уже закончена, так как стояла не на мольберте, а на полке у стены. Я замерла, не сводя с нее глаз. Мастер замолчал и с удивлением воззрился на меня, затем проследил за моим взглядом.
— О! — только и сказал он и двинулся к картине.
Я поспешила за ним.
— А ведь это вы, милая фройлен, — заметил он. — Сходство поразительное!
— Наверное, — пробормотала я, изучая полотно.
На нем была изображена одна из улочек Гослара. Она тянулась вверх и сворачивала вправо. Дома терялись в голубоватой дымке тумана и казались размытыми. На переднем плане шла прямо на зрителя тоненькая девушка. Ее каштановые волосы, подстриженные в короткое каре, развевались от быстрой ходьбы, румяное лицо было оживленным, губы улыбались, глаза сияли. Голубые джинсовые бриджи обтягивали ее стройные ноги, темно-красная трикотажная кофточка с круглым декольте красиво облегала грудь. На фоне яркой ткани почти терялся крупный рубиновый кулон, свисающий на металлической цепочке.
36 
