Последние отзывы

  33  

– Молодые люди, может, не будем мебель ломать? – менторским тоном обратилась к нам снежная баба. Ее парик трясся в возмущении. Я захохотала, подумав: «Что за идиоты взяли эту хохлому в официанты», но запихнула хохот внутрь. Все-таки, это невежливо, смеяться над внешними недостатками других. Сама, чай, не Бритни Спирс.

– Мы больше не будем, – серьезно закивал Полянский, забавно краснея. – Я за ней прослежу. Буду держать ее в руках. Дорогая, выпей коньяку. Тебе нужно успокоиться!

– Я спокойна, как удав! – гордо сказала я, выскочив из-за стола, чтобы не дать-таки Полянскому плюхнуться рядом. Если бы подобные акробатические номера я в свое время имела возможность проделывать с Олегом Петровичем, то наверняка предпочла не расставаться никогда, а смириться с наличием еще некоторого количества жен. От волнения у меня сбилось дыхание.

– Видела, как мы высоко? – прошептал мне на ушко Илья.

– Ну, в окно я смотрела, – с недоумением пожала плечами я.

– А просто под ногами? Нет? Ну-ка, пошли, – взял меня за руку он. Я затрепетала, почувствовав свою ладонь, сжатую его сильными, чуть шероховатыми пальцами. Длинными и нервными, как у пианиста, хотя, скорее всего, они у него такие от большого опыта работы за компьютером.

– И где же она? Обещанная высота? – я делала вид, что прикосновения для меня не так интересны, как цель. На самом деле я даже не понимала, куда он меня ведет. А зря. Нет, не то, чтобы я была сильно нервной особой или боялась высоты. Просто… Просто я, собственно, никогда и не ощущала никакой высоты, поэтому теперь, когда Полянский вдруг хлопнул в ладоши и крикнул «Вуаля», я практически впервые в жизни впала в самый настоящий, неподдельный ступор. Под моими ногами ничего не было. То есть, не совсем так. Что-то там, конечно, было, но настолько далеко внизу и в темноте, что реально выглядело как туманная бездонная пропасть. Я закрыла лицо руками и зажмурилась.

– Что с тобой? Что с тобой? – тряс меня за рукав Полянский. Позже я выяснила, что это была такая народная развлекалочка, устроенная хозяевами башни. Стеклянный пол был не просто пуленепробиваемым – он был бронебойным. У меня не было ни одного шанса упасть, но логика не успела включиться. Я посмотрела вниз, поняла, что вишу в пустоте над бездонной бесконечностью, и впала в ступор. Поэтому ничего вразумительного ответить Илье не смогла. Только завизжала.

– Ты что, боишься высоты? – кричал он на меня, буквально отлепляя от лица мои пальцы. – Почему же ты меня не предупредила.

– Я и сама не знала, – попробовала объясниться я. Но ощущение, что я продолжаю висеть в воздухе и при падении стану лепешкой на асфальте, продолжалось. Не помогал даже коньяк, меня все равно трясло, хотя визжать я перестала, так, тихо поскуливала.

– Прости, мне в голову не могло прийти… Бедная девочка. Катенька, малыш, прости. Я идиот, – убитым голосом причитал Полянский. Когда до меня дошел смысл выдаваемых в эфир слов, мне резко полегчало.

– Ты не знал, – прошептала я, глядя на него широко распахнутыми, еще мокрыми от слез глазами. Губы у меня подрагивали, транслируя весь пережитый ужас. Илья гладил меня по волосам.

– Господи, какая же ты нежная. Караул, – вдруг встряхнул волосами он. И поцеловал меня в губы. Аккуратно прикоснулся к ним своими чуть тонковатыми губами, на секунду замер, но уже в следующее мгновение, целовал меня с яростью, которая бывает только тогда, когда мужчина получает, что-то, чего давно вожделел. Кого-то, кого множество раз уже целовал и прижимал к себе в воображении так, как сейчас прижимал к себе меня. Черт его знает, что еще он творил со мной в своей голове, особенно если судить по опасному огню в его глазах. Жуткая пугающая высота превратилась для меня в парение на облаках, я закрыла глаза и полетела.

Простое движение тела может и не содержать порыва души, но, в любом случае, что-то произойдет. За один поцелуй можно узнать о человеке больше, чем за год знакомства. Например, захочется ли вам, чтобы это продолжалось или вы с трудом дождетесь, пока сальные объятия закончатся. Лично мне хотелось, чтобы это длилось вечно. Я узнала, что у него сухие губы. Что его щетина довольно чувствительно колется, а ямочка на подбородке такая выразительная, что я чувствую ее даже щекой. А от свитера исходит какой-то сложный аромат жареной еды, мужского дезодоранта Fa и чего-то лично его, мужского, неповторимого. Незабываемого. Запах, как произведение искусства, может раз и навсегда покорить вас необъяснимой красотой или оттолкнуть, не оставив места вопросам «А вдруг он хороший человек?» Запах Полянского я могла бы вдыхать вечно.

  33