Последние отзывы

  60  

– С вами все в порядке? – выдыхал мне дым в лицо огромный негр в полицейской форме. Белого цвета кожи тут не было ни у кого.

– Нет, не в порядке, – стирая кровь, запекшуюся в уголке губ, отвечала я. На это негр разражался потоком нецензурной английской брани, общий смысл которой сводился к тому, что я натурально псих ненормальный, раз приперлась в этот район (он произносил название, но я не могла его ни понять, ни повторить, ни запомнить).

– Как тебе только это пришло в твою тупую белую голову? – с интересом светил мне в глаза лампой он.

– А что? – только и могла выговорить я.

– Да если бы я не остановился, тебя бы уже закопали, – вежливо описал мои потенциальные перспективы он.

– А, понятно, – кивала я и преданно смотрела в его темное лицо. Ничто, никакой трехступенчатый мат, никакие запахи или дым в глаза не могли поколебать моего счастья сидеть с этой, а не с той стороны полицейского участка.

– Что тебе понятно?! Ни один нормальный человек в здравом уме не сунется в… (непереводимое название района), – я сидела, наслаждаясь безопасностью. Орите на меня, стучите по голове, только не выгоняйте. Плиз!!! Откуда ж я знала, что Америка разбита на сектора, где действуют разные законы и порядки. Вот здесь ты можешь спокойно наслаждаться прохладой и плевать в небо, а вот тут тебя укокошат ради пары долларов и даже имени не спросят. В Москве меня могли укокошить с одинаковой степенью вероятности в любом месте и в любое время. Но такого места, где бы меня гарантированно расчленили, я не знала.

– На черта мне эти проблемы, – продолжал делиться со мной эмоциями мой чернокожий ангел-хранитель. Я с умилением любовалась на облеванные стены. Я жива. Я в целости и сохранности. – Ты хоть кто?

– Резонный вопрос, – восхитилась его профессионализмом я. – Меня зовут Екатерина Виллер.

– Паспорт?

– Нетути! – порадовала его я. Сказать с уверенностью, что я была адекватна, не смог бы никто.

– Чудно. А где ты живешь? – продолжил знакомиться он.

– Я? В Fall Church, – не стала запираться я.

– А именно? – уточнил он.

– Точнее не знаю. Я живу с Лайоном Виллером, – сказала все как есть я. После получаса матерщины и оплевывания меня всякими нелицеприятными терминами негр нашел-таки телефон Лайона Виллера и потребовал его к барьеру. Лайон явился минут через пятнадцать, бледный и взволнованный сверх всякой меры.

– Ты что же натворила? – набросился он на меня.

– Это как так получилась, что ваша супруга шлялась по негритянским кварталам без денег и документов? – набросился на него негр сразу после изучения моих документов.

– Она сама ушла! Мы поссорились, – оправдывался Лайон. Успеха его выступление не имело.

– Это не повод подвергать риску ее жизнь. Это чудо, что она еще жива, – устало вымолвил полицейский, дал Лайону подписать какие-то бумаги и вручил ему меня с рук на руки.

По дороге к дому мы оба, не сговариваясь, молчали как рыбы. Тенистый ил нашего таунхауса вызвал у меня чувство покоя и отчаяния одновременно. Ясное дело, что с этого дня я не выйду за его стены без сопровождения мужа ни за какие коврижки. Даже теоретический интерес к возможностям Америки упокоился во мне с миром. Хотелось только забиться в самый дальний угол дома и по возможности отключить сознание.

– Как я должен это все понимать? – орал на меня Лайон. – Ты выставляешь меня идиотом.

– Меня только что чуть не убили, а тебя интересует добрая репутация? – орала я, перемешивая английские слова и русский мат.

– Ты вляпалась в историю по собственной дури! – с видом истины в первой инстанции вещал Лайон.

– Я вляпалась в историю с ТОБОЙ по собственной дури. А это все – ее последствия! – высказалась я, после чего муженек парализовано замолчал. В его глазах защелкал счетчик купюр. Если я сейчас примусь разводиться, все его расходы канут в лету безо всяких дивидендов.

– Я люблю тебя! Я так за тебя испугался! – дал задний ход Лайон. – Но ты должна понимать, что я отвечаю за тебя. Здесь, где ты ничего не знаешь и можешь натворить непоправимых глупостей, ты обязана беспрекословно слушаться меня.

– Беспрекословно? – переспросила я.

– Беспрекословно! – важно кивнул он. Слово явно нравилось ему, он был готов повторять его бесконечно. Тут я и осознала со всей очевидностью, что у Лайона теперь ружье.

Семейная жизнь вошла в свою колею, как это и было по-видимому изначально задумано. Лайон отдавал распоряжения, старательно заботясь о том, чтобы я не скучала от безделья. Что постирать, что погладить, что зашить и что приготовить на ужин его монаршему величеству.

  60