Лёгкий, ненавязчивый романчик 
41 
– Бори-ис! – осторожно позвала я его.
В ответ мне была тишина. Я встала и босиком, в совершенно голом виде приступила к поискам. Заглянула в ванную – никого. В туалет – странно, но тоже никого. В кухне – о, а в кухне тоже никого, но зато красивейший букет из каких-то больше полевых цветов (которые непонятно откуда взялись посреди зимы), бокал вина, тарелка с какой-то утренней едой типа сосисок с омлетом и записка. Ага! «Дорогая Нюта (надо же, так меня еще никто не звал. Непонятно, как из Наташи получается Нюта). Эти цветы тебе, так что бери, не стесняйся. Ты была прекрасна! (Господи, даже в письменном виде Борис лаконичен, отрывист и замкнут.) Но я вынужден упасть с небес на землю и уехать на работу. Будешь уходить – захлопни дверь». Конец цитаты.
Вот так-то. Девушки девушками, а про работу забывать нельзя. Ай-яй-яй, а я-то, негодяйка, про все на свете забыла. Надо же! Какая досада, никак я не выработаю в себе настоящую деловую хватку.
«Ты уже входишь в Останкино?» – внезапно высветился мобильник. Все ясно, SMS-ки придумали тоже исключительно для того, чтобы загнать меня на работу.
«Потому что если нет, то я тебя буду прилюдно бить батогами», – продолжил пугать меня телефон.
– А где ты их возьмешь? – вслух усмехнулась я.
«Батоги Гоша уже привез», – с телепатической скоростью ответила техника.
Я вздохнула, свернула Борисово письмо в трубочку и осторожно вынула из вазы цветы. Господи, как же приятно! Пусть даже это и простая вежливость с его стороны.
Но хватит предаваться мелодраматическим трепетаниям. Работать, работать и работать… Чтобы было много денежков.
Однако, как оказалось, работать после ночи, в процессе которой были израсходованы все гормоны радости (так бы сказал Борис, а я уже становлюсь на него похожа!), очень сложно. Практически невозможно.
– Что ты сделала? Что это? Тупизм. Ты корова! – орал на меня обычно спокойный Гоша. И был прав, ведь я влепила в сегодняшнюю викторину завтрашние ответы.
Ведущий, которому, как обычно, что в лоб, что по лбу, уверенно заявил в камеру, что основной характеристикой правления Ивана Грозного был неоспоримый либерализм, невиданный рост наук и общий подъем государства Российского, и поправить его уже было невозможно.
– Слава богу, что не прямой эфир. Где эти долбаные ответы?! – орал Славик, которого потрясли и обидели хохочущие игроки.
– Я не знаю, – лепетала я, потому что на самом деле знала. Они лежали у меня дома, я собиралась их переслать по электронной почте, но не успела, потому что была страшно занята. Предавалась любовным утехам.
– Чтоб через пять минут знала! – пригрозил мне Славик и ушел снимать сценки.
Я же была вынуждена заново придумывать ответы по периоду Кровавого Вани, потому что признаться в собственном легкомыслии и идиотизме никак не могла.
– Да что с тобой? – удивлялась Лера, глядя на весь тот бред, который исторгло мое невыспавшееся истомленное сознание. – А нет нормальных ответов?
– Нормальных нет. Может, перенести программу на завтра? – робко предложила я.
Лера странно на меня посмотрела, отрицательно помотала головой и понесла готовые карточки ведущему, стареющему ловеласу, который растерял свои амбиции в различных киношных и околокиношных кроватях. Ему теперь уже было все равно, чего читать.
– Сойдет, – махнул рукой Славик, когда досняли последнюю сцену опричников. – Что-то ты сегодня переела, наверное.
– Что? В каком смысле? – возмутилась я.
– В смысле, ты белены, что ль, объелась? – зло уточнил Славик и вышел, демонстративно громыхнув дверью.
Я же осталась стоять и хлопать ресницами, едва сдерживая слезы. Что-то я за последние сутки перевыполняю все нормы по рыданиям.
– За что он меня? Я же не специально! У меня обстоятельства, я ночь не спала, – всхлипывала я, сидя у Светы в ее уютной секретарской каморке.
– Я тебе давно говорю, что они злоупотребляют тобой! – горячо поддерживала меня Света. – Что это за работорговля!
– Вот именно, я что, обязана все делать сама? Мне больше всех надо? У меня, между прочим, больше всех обязанностей и меньше всех зарплата.
– А давно надо было поставить вопрос ребром! – рубила правду-матку подружка. Я развешивала уши и немного приходила в себя.
– Но как? Славка и слышать ни о чем, кроме продюсеров, не хочет. У него незаменимых нет, – жаловалась я.
– Это он так думает, а попробовал бы он что-то сделать без тебя. Он привык только премии получать!
41 
