Последние отзывы

  76  

– Ни слова, – улыбнулась она.

– Ну и зря. Пока все мы тут играем в игры и идем на компромиссы, ты просто сидишь в башне и ждешь принца. К кому же еще он придет? Только вот когда же мы увидимся? Я тут подсчитала и поняла, что мы с тобой уже не виделись кучу времени – только вот так и живем, через устройства. Это же ненормально.

– А ты приезжай в Питер. Тут скоро будут белые ночи, – Олеська улыбалась, и я увидела на ее лице счастье. Против воли ее глаза сияли и светились ярче, чем теплое майское солнышко, отогревающее людей после долгой зимней спячки. Тут компьютер отключился, потому что на сеансы в «Макдоналдсе» существует ограничение – полчаса, а мы их с Олеськой уже явно проговорили.

Я завела двигатель и поехала совершать следующую глупость, искать парковку и вставать на ночлег.

* * *

Кино было неинтересным. И вроде бы Алексей никого не мог винить: закачал первую попавшуюся ссылку – триллер с боевым сюжетом про несправедливо обвиненного в убийстве полицейского. По замазкам все должно было быть интересно, но оказалось мутным и каким-то медленным до одурения. Сюжет раскручивался по абсолютно предсказуемой спирали, и до тошноты хотелось выключить телевизор. Но он досмотрел. Было лень даже подниматься с дивана, дойти до кухни и сделать себе чай. О том, чтобы пойти на работу, не было даже и мысли. Он взял больничный. Хорошо, врач попался мировой, старичок с таким философским взглядом на мир.

– Если уж очень нужно отдохнуть – отсутствие температуры не должно помешать. Упадок сил есть?

– Да, – вяло кивнул Алексей.

– Вот и отличненько. Авитаминоз налицо. Вам бы гулять побольше на солнышке. И глюконат кальция поколоть. Мальгаму опять же.

– Мне бы больничный. – Ходить в поликлинику и что-то там засаживать себе в задницу он не собирался. Вчера Алексей встречался с Борисом. Гладко выбритый, ухоженный, в дорогих часах, Борис приехал на другой машине, он вообще их менял часто.

– Я хотел бы узнать, кто все-таки это был. Кого именно я сбил. Вы не могли бы мне передать запись с вашего видеорегистратора? – спросил Алексей, отдавая денги, которые ему еще год как минимум отрабатывать. Он увяз во всей этой истории, как в болоте, и все чаще теперь задумывался, что зря хотел ее похоронить. Чего он боялся? Почему покрывался холодным потом при мысли о тюрьме, о безвозвратно испорченной жизни? Разве теперь его жизнь хороша? Он сидит в квартире своих родителей, снова смотрит, как они вяло переругиваются для разминки, как считают копейки, чтобы купить хлеба или пельменей, как говорят о пенсии. И отчетливо понимает – он плох как сын, он плох как муж, он вообще как-то плох. Что он боялся потерять?

– Зачем вам это, Алексей? Эта история окончена. Больше никакого риска. Думаю, вы должны радоваться. Ну зачем вам знать что-то? Это был бомж, это была случайность. Мы вам помогли, вы нам. Все в расчете. Не надо ворошить старое, – сказал Борис и очень убедительно посмотрел.

Да, от того, что случилось, не осталось ничего. Никто не пришел, никто не позвонил в дверь и не сказал ему собирать вещи, не предъявил обвинений, не посмотрел ему в глаза с отчаянием и ненавистью. Словно бы действительно ничего не случилось. Только вот жить дальше как-то совершенно не хотелось.

Алексей взял телефон. SistemError в сети не было. Ни в «аське», ни по почте, она не отвечала уже пару дней. Только бросила короткое сообщение, что уехала за границу отдыхать. Конечно, май же. Все устремились на юг, косяками из самолетов. Копить загар, доставать из шкафов соломенные шляпы. Машка бы его сейчас обязательно потащила на дачу.

Он вдруг вспомнил, как сидел у Машки на даче, в их доме, который – слезы, а не дом. К маленькому старому деревенскому срубу приделаны две пристройки, в них ветер гуляет, воды нет, удобства на улице – полный кошмар. Алексей даже ходил там с опаской, потому что не ровен час поскользнешься и полетишь в грязь. И вообще там заниматься было совершенно нечем. Да еще и электричество отключили – для полного соответствия, для полного единения с природой. И они с Машкой торчали в темном доме, за окном то шел дождь, то проглядывало нежное солнце. Даже говорить не хотелось, от свежего воздуха голова становилась тяжелой и глаза слипались, невыносимо тянуло в сон. Кажется, они тогда проспали все три дня. Спали и занимались любовью, прямо так, не особенно напрягаясь из-за отсутствия удобств. А потом Алексей топил печку, а Машка сидела голая под толстым, ручным лоскутным одеялом и несла какую-то чушь. Потом, в одной только его старой тельняшке и резиновых сапогах, она чистила картошку, он поливал ей руки теплой водой из кувшина, и по рукам ее текла грязная вода. Картошка с маслом, с укропом и малосольным огурцом была вкусной, вкуснее всех ресторанных блюд. И было хорошо. Была жизнь.

  76