6 
— Кто такой Дубровский? Кто такая Маша? Чего они друг от друга хотели? — билась в истерике русичка. Я стойко молчала, как Мальчиш-Кибальчиш. В итоге меня старались вообще не трогать, никуда не вызывали и ставили тройки исключительно из уважения к моим родителям, которые клялись и божились, что они со мной все учили и что дома я отчетливо понимала, где икс и чего хочет от Маши Дубровский. Однако положение обязывало, и я честно считала себя тупицей, так что ни о каком институте даже не мечтала.
И не замечтала бы, если бы не моя драгоценная Ольга, которая первая заподозрила, что не все так просто с моим интеллектом. Мы жили на соседних этажах, сидели за одной партой, прогуливали одни и те же уроки, и уж она-то прекрасно понимала, что молчу я из чистой вредности характера.
— Слушай, ну чего, тебе трудно было ответить?
— А нечего на меня орать, — упиралась я. — У меня нервы. Я у доски каменею. Может, мне ей письма писать?
— Хорошо. Будем учиться выступать публично, — приняла решение Соловейка и стала тренировать меня, заставляя приставать к прохожим, декламируя отрывки классических произведений.
— Я не могу!
— Считай, что они стеклянные, — сверлила меня суровым взглядом подруга. — И вообще, если ты не скажешь вот той страшной тетке в пуховом платке тридцать слов, я тебя заставлю кукарекать на заборе у школы.
— Бегу-бегу, — кивала я, живо представляя себе картинку около школьного поля. Я, красная как рак в кипятке, кричу «ку-ка-ре-ку», а Ольга злится и предает меня анафеме.
Не могу сказать, что смогла полностью преодолеть природную неспособность к ораторскому искусству, но некоторые приемы я все-таки освоила. А конкретно, если я представляла, что вокруг меня зеленый защитный экран, сквозь который нельзя никому пробиться, я вполне могла что-то там из себя выдавливать.
— Значит, ты ощущаешь опасность, когда тебя заставляют говорить при людях. А что ты чувствуешь конкретно? — пытала меня Ольга.
— Что мне дадут тумаков! И засмеют, — отвечала я, сама удивляясь собственным ощущениям.
Но Ольга вдруг разгадала головоломку, оставив меня с открытым ртом поражаться, как все оказалось просто.
— Между прочим, это у тебя сестренка отбила весь, понимаешь, дар речи! — выдала она диагноз. — Знаю я твою Галку, небось постоянно на тебя орала и требовала, чтобы ты заткнулась.
— Точно! — вдруг озарило меня. — Она всегда говорила, что я несу чушь и что лучше бы мне и вовсе молчать, чтобы люди не знали, какая я идиотка!
— Вот! Теперь мы точно знаем, что все из-за нее. А поэтому не будем ждать милостей от природы.
— А что будем? — удивилась я.
— Взять их — наша святая обязанность. Неужели ты хочешь просидеть всю жизнь в уголочке только потому, что твоя скотская сестричка в детстве удовлетворяла свои амбиции за твой счет?
— Что?! — ошалела я от сложности конструкции. Соловейка уже в десятом классе поражала меня своим умом и эрудицией.
В общем, к окончанию школы было решено, что мы вместе пойдем в гуманитарный университет. Ольга, само собой, добьется там страшенных успехов, ну а меня она надумала взять с собой, чтобы я от рук не отбилась. Вот так и получилось, что сбылась моя несуществующая мечта. Рисуя мысленный зеленый экран, я оттарабанила два устных экзамена, даже не посмотрев в сторону преподавателя. Неожиданно мне поставили пятерки и зачислили в вуз.
— Вот видишь! — радовалась Ольга, показывая мне свои четверки.
Надо отдать подруге должное, ее ничуть не смутило это досадное недоразумение. В любом случае мы были очень счастливы, потому что получили возможность несколько лет по-прежнему сидеть рядом за одной партой и заниматься своими делами. Конечно, до тех пор, пока я не отчебучила Большой Любви с преподавателем истории на четвертом курсе. Тоже, к слову говоря, совершенно неожиданный роман. Он, которому были доступны самые красивые, стройные и длинноногие студентки, жаждущие зачета и острых жизненных впечатлений, выбрал меня, потому что я всего-навсего отлично умела слушать. Я сидела с открытым ртом на всех его лекциях, с благоговением внимала ему на экзаменах. И с таким же благоговением приняла его предложение не толкаться так поздно в метро, а проехаться с ним на машине.
— Ты просто выглядишь совершенно наивной девчонкой, — анализировала его порыв Ольга. — В то время как он давно привык к распущенным студенткам с сигаретами.
6 
