Последние отзывы

  40  

– Нет, шучу! Ладно бы я приперлась заспанная и безумная, скажем, ночью.

– А магазин круглосуточный?

– Да. Не в этом дело. Я пришла со старым полиэтиленовым пакетом в руках, в тапках и халате в три часа дня.

– Что, в пятнадцать ноль-ноль? – уточнила Аля.

– Ну, может и не ноль-ноль, но что-то в этом районе. И засыпала, пока ждала очередь. Я даже не видела, как на меня оборачивались.

– А откуда ты знаешь тогда, что на тебя оборачивались? – резонно спросила Марго.

– Я бы вообще не узнала ничего, но сердобольная кассирша сказала.

– Да-а! – ахнула Дашка. – А что именно она сказала?

– Она спросила, не забыла ли я взять водку.

– Что? Почему? – уставились на меня все.

– Водку. Алкогольный напиток…

– Но почему?

– Потому что она сказала, что в таком виде к ним ходят только за водкой. Видели бы вы, как я оттуда неслась. Так что укладывание ребенка на стиральную машину – не самый бредовый вариант. – Закончила я под общий хохот.

– А почему он у тебя так плохо спит? – серьезно спросила Дашка.

– Ты знаешь, я разговаривала с врачом. Он сказал, что это вариант нормы для грудных детей.

– Спать по полчаса?

– Да, – грустно кивнула я. – Мне обещали, что со временем это пройдет. А пока я мечтаю о том, чтобы у меня была отстегивающаяся грудь. Тогда бы я смогла успевать хоть что-то.

– А на что ты живешь? – спросила садистка Марго. Девчонки сначала неодобрительно посмотрели на нее, а потом с интересом на меня. Действительно, на что я живу, было непонятно. Тот штукарь, который у меня остался на все про все, разлетался как осенняя листва. Постирав в круговом режиме около двух недель, я плюнула и купила памперсов, истратив на них около ста долларов. Зато теперь Максима можно нарядить с утра в ползунки и не переодевать до вечернего купания. А поскольку сил на вечернее купание я находила не каждый день, то с памперсами Макса в одном и том же ползунке удавалось продержать до трех суток. Правда после этого ползунок напоминал полностью отработавший свое носовой платок.

– Как ты можешь не купать малыша два раза в день? – возмутилась Даша.

– За такой вопрос я могу и двинуть тебе в ухо, – предупредила я. – Максим все равно не вспомнит этот период жизни, а у меня втрое меньше геморроя.

– Так на что ты живешь? – вернула меня на землю Марго.

– Побираюсь, – честно ответила я. После памперсов я заплатила за два месяца кредита на автомобиль и деньги кончились. Я старалась об этом не думать, но ситуация была тупиковая. Через пару недель памперсы кончатся, через месяц надо будет снова оплачивать кредит, потому что глупо из-за такой ерунды потерять автомобиль.

– У кого?

– У мамы пока. Но скоро и на вас перейду, – пригрозила я.

– А ты не хочешь найти работу? – спросила Дашка. Я вытаращилась.

– О чем ты? Максиму два месяца. Он из всех необходимых для посещения садика навыков умеет только плакать и улыбаться. И потом, где сейчас, после дефолта я найду работу? Может, мне пойти на панель?

– Там сейчас и без тебя не продохнуть, – со знанием вопроса прояснила ситуацию Аля.

– Тогда о чем речь? – развела я руками. Дашка хитро посмотрела на меня

– О посольстве.

– В каком смысле? – заинтересовалась я. – Им что, потребовался русский юрист?

– Им не требуется юрист. У них своих полно.

– Ну и… – сделала в воздухе круг рукой я, хотя начала понимать, к чему клонит Дарья.

– У нас набирают в охрану. Решили укреплять периметр, так что я могу протолкнуть твою анкету.

– Да почему ты решила, что меня возьмут? – спросила я. Идея пойти в Дашкину армию меня не вдохновляла.

– Этого я не знаю. Но вообще-то эти садисты с удовольствием посмотрят, как перед ними примется маршировать красивая русская девушка с высшим юридическим образованием и знанием компьютера, немецкого языка и международного права.

– И за сколько в месяц надо маршировать? – заинтересовалась Аля.

– За семьсот баксов, – скромно проинформировала Даша. Я задумалась. Конечно, гарантий получить это место никаких. Кроме того, обычно анкеты рассматриваются около трех месяцев, так что прямо сейчас мне не придется выходить на работу. А семьсот долларов – это аргумент. А аргумент на дороге не валяется.

– Давай анкету, – кивнула я.

– Бери, – кивнула она и как кролика из шляпы достала кипу германоязычной макулатуры.

– Она что, у тебя с собой? – поразилась Марго.

– А что, я Ларку не знаю. Сейчас она за семьсот долларов родину продаст.

  40