Последние отзывы

  57  

– Не помню, – ответила я сквозь кашель. Коронный номер я исполнила под занавес. Когда весь коллектив более-менее напился, а я уже окончательно была в кондиции и решила рубить правду матку, Дима настойчиво стал предлагать мне уединение в тиши одной из дачных комнат. Я почувствовала в тот момент странную обиду на жизнь, встала и громко спросила:

– Ты хочешь переспать со мной? Прямо здесь и сейчас?

– О чем ты? – зашикал он на меня и попытался увести в угол. Я пьяно пошатнулась, но не поддалась.

– А ты знаешь, я не против. Ты – начальник смены, я девушка, которая три месяца отстояла на дальних воротах. Так что уже поэтому я не против секса с тобой. Куда идти? – я обернулась, как бы ища выход.

– Прекрати, – покраснел, как рак Шаров.

– А что? Разве это не так? Я здесь сегодня ощущаю себя рабыней, которую уже продали и которой уже осмотрели все зубы. И я весь вечер старательно уговариваю себя, что ты мне дико нравишься.

– А что, на самом деле я тебе отвратителен? – уперся в меня остекленевшими от бешенства глазами.

– Нет, что ты. Я уже себя почти уговорила. Потому что я девушка честная и буду спать с тобой только из любви. Только вот я до сих пор не определилась, из любви к чему. Потому что если говорить честно, тебя я совершенно не знаю. Ты строишь нас по утрам, и то не каждый раз. У тебя красивые глаза и очевидно хорошая потенция. Кажется, еще есть жена. Так, я ничего не забыла? Ах, да. Ты меня хочешь и не скрываешь это ни от кого. Приятно.

– Ларка, отползай, – зашипела над ухом Зайцницкая. Но я еще не все сказала.

– Ты знаешь, Димочка. Я думаю, что на самом деле мое сердце гораздо ценнее моей жопы. Сегодня у тебя есть права только на филей. Потому что я не могу сказать точно про тебя ничего кроме того, что мне нравится, когда ты кладешь мне руку на коленку. Больше никаких чувств. Только соображения рентабельности.

– Ты все сказала? – сквозь зубы спросил он.

– Все, – кивнула я. – Пошли трахаться. А хочешь, увольняй меня. После такого количества спиртного мне все по барабану.

– Прекрасно, – кивнул он и оттащил меня куда-то проспаться. Я мало чего помню дальше. По-моему, я долго плакала кому-то в жилетку, потом мне даже стало плохо. Одно несомненно, никакого секса не было. Ни с кем. Когда я наутро вспомнила обо всех тех дровах, что наломала, мне стало еще хуже. Похмелье, помноженное на чувство вины и страх остаться без работы.

– Привет сумасшедшим, – влетела ко мне Зайницкая. – Как ты?

– Да фигово, – честно призналась я. Хотя словом фигово мое состояние описать было невозможно. Больше всего меня убивал тот факт, что я зачем-то прилюдно опустила и смешала с дерьмом мужчину, с которым в принципе, вполне была готова закрутить легкий, ни к чему не обязывающий роман. Чего я с цепи сорвалась? И вообще, надо срочно понять объем негативных последствий.

– Лучше скажи, как там Шаров. Только если все очень плохо, то лучше ничего не говори.

– … – помолчала Дашка.

– Понятно, – уронила больную голову в ладони я. – Как бы по быстрому выбраться отсюда?

– Давай я тебя выведу. Тут есть черный ход. У тебя бабки на такси есть? – вошла в мое положение верная подруга. Я кивнула, встала и пошла к выходу.

– Здравствуй Лариса, – окликнул меня до боли знакомый голос. – Решила сбежать?

– Да, – сказала я и перестала по-дурацки красться к лестнице. Шаров сидел на подоконнике окна между лестничными пролетами и внимательно смотрел на меня. В глазах его не было и тени улыбки.

– Понятно. Знаешь, я, может, и ужасен. Но если уж привез девушку на вечеринку, то и увезу ее сам. Ты уже хочешь ехать?

– Да, – снова глупым осликом кивнула я. Голова рассыпалась на части. Ехать с ним никуда не хотелось, но я позволили посадить себя в его машину и покатила по подмосковным дорогам в полной тишине.

Глава 5

За что боролись, на то и напоролись

Лето – вечная пора отпусков, когда каждый решает, где, как и с кем он проваляется на пляже заветные две недели. Есть, конечно, на свете странные люди, стремящиеся всей душой провести законный отдых, скрючившись над заветной грядкой огурцов. Но только не мы. В июле отпуск был назначен у Дарьи, и это могло означать только одно – ждите приключений. Каждый ее прошлый отпуск был достоин того, чтобы создавать в его честь оды или саги. Дашкино семейство справедливо полагало, что раз уж им приходится весь год пялиться друг на друга и выносить храп, грязные носки и толпы подружек, то уж в эти четырнадцать райских дня можно честно забыть о существовании друг друга. В этом вопросе Дарья безусловно лидировала. Никогда больше я не видела чтобы замужняя женщина с такой скоростью забывала о своем муже. Первого июля подруга сдала мне на временное хранение обручальное кольцо и позволила довести ее с чемоданами до Шереметьева, где белокрылый самолет унес ее в жаркие края совсем так же, как в свое время Нильса уперли дикие гуси. Этому взлету предшествовали несколько недель мук совести и мук творчества. С совестью все более-менее понятно. Дарья приезжала домой, смотрела на трогательно-щупленькую фигуру Жорки и принималась корить себя за распущенность и негодяйство. Впрочем, эти укоры носили всегда чисто формальный характер.

  57