99 
– Можно? У нас такое дело. Мама умерла…
– Сочувствую, – дернулась я, ибо он – это он, а смерть – это смерть, и к ней нельзя относиться с циничным равнодушием.
– Уже год как. В общем, да, – как-то неестественно посокрушался пять секунд он. – И теперь осталась квартира. Трешка в центре города.
– Поздравляю, – расслабилась я. Видимо, смерть мамы оставила не больший отпечаток, чем рождение сына.
– Не с чем. Мама туда в свое время вселила отца и теперь мы не можем его выселить, – сокрушался Паша.
– Твоего отца выселить? – на всякий случай уточнила я. – И кто мы? И зачем?
– Моего. Он туда прописался незаконно. За взятку. Еще двадцать лет назад, когда мать получила эту квартиру.
– А почем ты знаешь, что незаконно? – удивилась я.
– Я ходил в ЖЕК. Там в архиве нет согласия всех проживающих. А тогда проживала еще моя бабушка. Получается, что его прописали незаконно. И можно выписать.
– Допустим, – решила не вдаваться в подробности я. – А зачем. Куда нужно выписать твоего отца?
– В Малоярославец! Там есть дом. Еще и родственники живут, – поделился со мной «добрейший» сын.
– А эта квартира тебе?
– Ну, да. С сестрой, напополам. Разменяем, – тоном удивленного моей тупостью учителя пояснил он.
– Тебе что, негде жить? – зло спросила я, начиная понимать, в чем дело.
– Почему? Я у жены живу. Но никогда не помешает свой угол.
– А тебе не приходило в голову что после двадцати лет жизни и твой отец тоже хочет иметь этот свой угол? – набросилась я. Клапан выбило паром, и я вся кипела, как сошедший с ума чайник. – Или что это отвратительно, выгонять из дому родного отца? Или что нельзя просить в этом помочь женщину, которая и так получила от тебя кучу проблем? И которую ты бросил в трудной ситуации?
– Ты о чем? – оторопело переспросил он. И от искренности в его голосе вдруг из меня вышел весь пар, и я осталась сидеть, опустошенная и изумленная. Передо мной был пустой подлец, который уже вовсе забыл и обо мне, и о беременности и о сыне, о котором он, скорее всего и не догадывается. Уговорил себя, что я образумилась и сделала аборт.
– Ни о чем, – устало продолжила я. Если так сложилась жизнь, я должна признать, что это и к лучшему. Теперь Максимка только мой и ничей больше, и когда мой мальчишка спросит, кто его отец, я смогу честно сказать, что он так давно покинул мой мир, что я уже и не помню.
– Так поможешь? – с нелепой надеждой переспросил Паша.
– Я, как сотрудник адвокатского бюро, не имею права работать бесплатно. Ведение подобного дела у нас стоит около трех тысяч долларов. Независимо от результата, так как никто не может поручиться за него.
– Серьезно?
– Очень спорное дело. Если кто и мог выселять твоего отца из квартиры, так они все и умерли. А ты тут причем? Но основания для того, чтобы выкинуть отца на улицу, ты найдешь, я уверена. Только даже если бы у тебя и были три штуки, чтобы оплатить мои услуги, я не стала бы их брать.
– Это еще почему? – затараторил Паша.
– Слушай, Мелков, мне с тобой стыдно одним воздухом дышать, а ты просишь, чтобы я по уши влезла в готовую грязь. Мне оно надо? И слушай, ты не звони мне больше, ладно? – успокоилась вдруг я и бросила трубку. Потом немного подождала, глядя на черную базу радиотелефона, боясь, что она перезвонит и снова заговорит этим голосом инопланетянина Паши Мелкова. Потом я встала и пошла в душ. Когда через несколько дней я рассказывала об этом эпизоде подругам, у меня появилось ощущение, что эта дешевая мелодрама не имеет ко мне никакого отношения.
– Что, так и сказал? – поразилась Даша. – Что надо выселить?
– Ага, – кивнула я. – И ни словом не обмолвился о наших так называемых отношениях!
– Обалдеть, вот подлец, – ахала она.
– Все мужики одинаковы, – спокойно проронила Алина, – да, Марго?
– Ну, в общем…. – как-то без внутренней убежденности промямлила Марго. Мы все, не сговариваясь, уставились на нее.
– А у тебя что, появились в этом сомнения? – приперла ее к стенке Алина. В общем, сколько ни упиралась Марго, а и ей пришлось раскалываться, так как подруг, жаждущих проявить интерес, посочувствовать и как-то помочь, остановить нельзя.
– У меня появился друг, – выдавила она и покраснела. Я понимала, почему. Ведь все последнее время мы жили, будучи уверенными в Маргошиной нетрадиционной ориентации.
– Просто друг? – скривилась Даша. – Он что, голубой?
– Нет. Не голубой. И не просто. И вообще, что за допрос? – попыталась вырваться она.
99 
