39 
Лодий очнулся в тюремной камере. Все тело болело, словно по нему промчался лошадиный табун. Заплывшие глаза с трудом различали что?то в окружающей темноте. Соседи по камере помогли ему напиться. Были тут и его дружки. Они и рассказали ему, что Лидия Дегеста вышла, не смотря на бунт городской черни, замуж за Брюна Морчертера, и тот час отбыла в замок мужа. Лодия же и его сообщников обвиняли в подстрекательстве к бунту, в самом бунте и до кучи в государственной измене. И грозила им всем виселица.
В тот момент Лодия это волновало мало. Он все больше переживал по своей растоптанной любви, да и тело болело. Однажды в тюрьме его навестил отец. Если раньше в его черных жестких волосах лишь только наметилась седина, то теперь его волосы были пепельными, а глаза тусклыми. Они не говорили о том, что случилось. Только о делах в лавке, в городе, да о матушке, которая после Звездного бунта, так его прозвали в народе, слегла в горячке. Болезнь уже отступила, но матушка все еще была слаба.
С казнью бунтовщиков почему?то тянули. Лодий не знал об этом, но его отец развил в городе бурную деятельность, пытаясь спасти сына. Неожиданно для всех Карл Дегест также вступился за глупого мальчишку. Им вдвоем почти удалось снять с его шеи петлю.
Лодий сам все испортил.
Чем больше проходило дней, тем больше боль и отчаянье уступали в его душе место злости и ненависти. Он злился на весь мир, даже на своего родного отца за то, что тот не был владетелем, а всего лишь жалким купчишкой, и это, в конце концов, стало непреодолимым барьером на его пути к счастью с возлюбленной. Ненависть же он питал к отцу Лидии. Так день за днем он отчаянно хотел жить, чтобы отомстить всему окружающему миру за его загубленное счастье.
Лодий неоднократно думал о Тихом Братстве, даже пытался узнать подробности от соседей по камере. Но сидел он вместе с другими участниками бунта, и тех больше волновала собственная жизнь, которая неумолимо подходила к концу, нежели чем очередные бредни главного зачинщика Звездного бунта.
Паук, вербовщик, пришел сам. Видно кто?то из сокамерников шепнул тюремщикам, а те в свою очередь сдали его за звонкую монету Тихому Братству. Лодия вывели из камеры, привели в какую?то тесную и сырую комнатушку, где его ждал неопрятного вида мужчина с сальными волосами и тяжелым взглядом. Они долго общались, и в конце концов Лодий принял решение. В ту же ночь он покинул здание тюрьмы вместе с Пауком.
* * *
– После того, как я прошел все испытания и покинул Логово, первым делом я заглянул на огонек к Карлу Дегесту. Он не пережил нашу встречу. От радости у старика разорвалось сердце, – закончил свой рассказ Лодий и вновь уткнулся в кружку с вином.
– Ты же понимаешь, что старик ни в чем не был виноват? – осторожно спросил Серега.
– Понимаю, но моя ненависть искала выхода. Иначе она сожгла бы меня изнутри.
– Ты пытался найти Лидию?
– Я не просто пытался. Я ее нашел. К тому времени она носила под сердцем первую дочку. Я потом долго следил за ее судьбой. Если бы Брюн Морчертер хоть чем?то обидел бы Лидию, он бы за это жестоко поплатился. Но на счастье всех, ей достался хороший муж. Я и сейчас, когда бываю в Морчертере, прихожу к ней на могилу поговорить…
Больше Серега не стал ни о чем расспрашивать Лодия. Итак, все понятно, зачем парню душу травить. Хотя какой он к чертям парень. Старик глубокий, вон и возлюбленную успел похоронить. Да и самому уже лет восемьдесят, хотя по виду больше двух десятков с небольшим довеском не дашь.
Одинцов развалился на скамье, мирно потягивал вино и обозревал питейный зал. Дело близилось к глубокому вечеру. Народу в кабаке заметно прибавилось. Только вот никого похожего на вербовщика видно не было.
– А как ты Паука узнаешь? – спросил Серега.
– Уж поверь мне, узнаю. Не могу сказать, что они все на одно лицо. Считай, что у меня на них нюх натаскан, – криво ухмыльнувшись ответил Лодий.
– Ты уверен, что мы тут не бесцельно сидим?
– Я не уверен даже в том, что я это я. Но Паук должно появиться. Сейчас начало зимы, сезон прихода новичков в Логово. Да и кабак этот по всему подходит для работы вербовщика.
– Тогда ладно. Доверюсь тебе, – согласился Серега.
– Что ты намерен делать? – спросил неожиданно Лодий.
– Ты о чем?
– Командир, война эта рано или поздно закончится. Что ты будешь делать, когда мы наконец поквитаемся с Боркичем?
Серега не спешил с ответом. Можно было просто отшутится, но не время для шуток.
39 
