103 
Он ухмыльнулся и грубо ущипнул ее.
— Джебаль злится на меня, — помрачнела Зу. — До него дошли слухи про нас с Масой.
Он уселся на кровати — настоящий гигант — и скрестил руки на груди. Даже под просторной рубахой были видны мощные мышцы.
— Разве это только слухи?
— А как ты думаешь?
— Я думаю, что ты обожаешь все это и занимаешься этим постоянно.
— Верно. — Она пожала плечами, а потом улыбнулась. — Но среди всех тебя мне хочется больше всего.
— Знаю. Ведь я лучше всех.
— И больше всех тоже, — добавила она.
Он самодовольно рассмеялся. Он отлично знал, что Зу частенько позволяет себе играть с ним. И не обижался. Пускай забавляется, если нужно, он всегда сможет поставить сучку на место.
— Я рассказала Джебалю, что Зохара наврала про дипломата по фамилии Торнтон, — вдруг ошарашила его Зу.
— Зачем?
— Надо было что-то сделать. Слишком она самоуверенная. Но мне удалось ее припугнуть. Она что-то скрывает — вот только я пока не знаю, что именно.
— Ну, я не сомневаюсь в тебе, Зу.
— По — моему, она знает этого Блэкуэлла. Может быть, они были знакомы в Америке, если вообще не были любовниками!
— Она была у него в тюрьме, — сообщил он, одеваясь.
— Она ходила в тюрьму?! — ахнула Зу. — Сколько же это ей стоило? И как ей удалось… Мурад! Конечно! Он мог ей это устроить!
Любовник ничего не ответил. Зу прижалась к нему, щекоча широкую спину грудями.
— Теперь я могу уничтожить ее в мгновение ока! — Физиономия Зу расплылась в счастливой улыбке.
— Не спеши, — сердито буркнул он. — Пока не время.
— Почему? — Зу скрестила руки так, что груди вызывающе поднялись и встали торчком. Он, не обращая внимания на эти игры, потянулся за верхним платьем.
— Потому что Блэкуэлл хочет бежать. Со своими людьми.
— Питер, ты не ошибся? — поразилась Зу.
— Нет, не ошибся, — подтвердил Джовар. Его голубые глаза блеснули холодной ненавистью. — И это наконец-то приведет его к неминуемой и жестокой казни!
Глава 24
Мурад ничего не мог с собой поделать.
Словно какая-то неведомая сила заставила его вернуться и укрыться за густой зеленью, чтобы наблюдать за бассейном. Он понимал, что его поступки непростительны. Ведь Алекс — его госпожа. И он не имеет никакого права шпионить.
Хотя вряд ли это было можно назвать именно так. Скорее он просто подглядывал за нею.
И он любовался несравненным телом и лицом божественной красоты. Рыжие волосы полыхали огнем в лучах полуденного солнца, соперничая с блеском рубиновых стразов на ожерелье вместе с чудесными бутонами сосков.
Мурад и сам не смог бы сказать точно, когда по-настоящему полюбил ее. Сначала все казалось естественным, ведь ему полагалось относиться к госпоже с любовью и обожанием, пусть даже сила этих чувств и выходила за рамки обычной рабской преданности. Он довольствовался и тем, что мог постоянно быть рядом, ухаживать за ней, защищать ее. До некоторых пор.
До тех пор, пока не появился Блэкуэлл и пока он не увидел, что хозяйка любит другого мужчину.
Мурад сжал кулаки в бессильной ярости. Он не желал этой любви. Он не желал сгорать от ревности — тем более, что это был человек, которого он уважал и перед чьей доблестью преклонялся. Его тревожили проснувшиеся вдруг желание и страсть. В конце концов он всего лишь часть человека — евнух и раб.
Однако он так и не ушел из сада. И следил, как она села на край бассейна. Влажные волосы обрамляли завитками лицо и шею. Длинный непослушный локон прильнул к обнаженной груди. Никогда за всю свою жизнь не встречал он такой неземной красоты, да еще в сочетании с острым умом, отвагой и целеустремленностью. Она была неповторима. Неповторима настолько, что Мурад был готов поверить в ее путешествие из будущего — если бы не знал, что подобное невозможно.
Он зажмурился. Ах, он только зря мучает себя! Зачем эти безумные фантазии, ведь в них Александра была не хозяйкой, а возлюбленной…
— Мурад!.. — прошептала она.
Раб вздрогнул. Возле него стояла Паулина. Он почувствовал, как краснеет.
Паулина проследила за его взглядом, а потом заглянула ему в лицо. Пухлые губы скривились в легкой улыбке. Темные глаза лукаво блеснули.
Мысли Мурада по-прежнему были полны образом Алекс. Но перед ним оказалась Паулина, и взгляд юной наложницы был проницательным. Он неловко кашлянул. Не знал, что сказать, гадал, удалось ли ей прочесть его мысли.
— Ты искала меня?
103 
