85 
Получалось, что сначала я украл у них Зою. А потом решил украсть и деньги.
У меня в ту ночь поднялась температура, я сильно заболел. И никто не знал, что со мной, болезнь не диагностировалась.
После выздоровления я несколько раз порывался вернуться в Москву, встретиться с Алькой и все ему объяснить. Я бы так и сделал, если бы Виталя не был моим братом…
И снова все шло по кругу: доверенные мне ключи, мои куртка и шапка, то, что я знал – в их доме в этот день будут такие деньжищи…
А потом мне один человек сказал, что мною интересуются. Запрос пришел из Москвы. И меня вообще-то уже практически нашли.
Человека этого звали Глебом Ефимовичем. Симпатичный такой дядька.
Сказал: ему поручили найти меня. Мои друзья поручили. Они, мол, переживают.
И я вернулся. Первое, что я сделал, – вернул им деньги. Положил сверток под дверь.
Но меня еще никто из них не видел. Ни Алька, ни Гриша, ни Зоя.
Зато я вижу Зою. Каждый день. Я прихожу и наблюдаю за ней из глубины двора, из-за деревьев… И не знаю, как к ней подойти.
Я чувствую, что она живет какой-то своей, особенной жизнью: она теперь не одна, у нее есть ребенок – а он может быть и моим ребенком, – и от этой мысли мне становится особенно тяжело… Вспоминает ли она обо мне? Как она назвала сына или дочку?
У них семья. Они как-то выдержали все это. Думаю, они все это трудное для них время крепко держались друг друга… Знает ли Гриша, что он убил моего брата? Нашли ли его тело?
Я не знаю, как они воспримут мое возвращение. Примут ли меня вообще? Простят ли? И нужен ли я им – в их жизни ?
Наступит день, когда я встречусь с Таней и она расскажет мне все. Может быть, и посоветует что-нибудь дельное.
Но пока что я не готов… Не готов.
А Зоя очень похорошела. Она прекрасна! И я знаю, что рано или поздно я к ней все равно подойду… Возьму в ладони ее румяное лицо, поцелую ее сухие губы, прикоснусь губами к ее черным ресницам…
– Федя? Федор… Это ты?!
85 
