79 
В этот момент сноп лучей вылетел из Жемчужины, они расположились веером, и на них появились картинки. Мы замерли, пытаясь понять, что Жемчужина хочет нам сказать. Вначале появилась я, лежащая на земле. Мое тело корчилось, словно я испытывала невыносимые физические муки. И вот уже самка летуна лежит на земле. Она выпрямляется, садится и оглядывается с испуганным видом. Затем поднимается, расправляет крылья и тяжело взлетает между деревьями.
– Ужас! – прошептала я.
И ощутила, как пальцы Влада сжимают мои.
– Да-да, – торопливо проговорил Венцеслав, – я забыл еще одни вариант. И Жемчужина вам его только что показала.
Лучи потухли. Венцеслав повернулся к нам.
– Значит, я уже рысь? – уточнила я.
– Так как подобный случай произошел в нашей практике впервые, – продолжил Венцеслав, – то и результаты мы предсказать не могли. Видимо, в первый раз твоя кровь была еще не совсем рысья. Но так случилось, что Жемчужине пришлось вмешаться еще раз. И она дополнила то, что не успела сделать в ту первую вашу встречу. Думаю, ты ощутила, что в тебе что-то изменилось!
– Я стала видеть в темноте, перестала бояться ночного леса, начала доверять внутреннему голосу, вернее сказать, чутью, намного больше, чем голосу разума, – ответила я. – И вообще я сильно изменилась. Мой характер стал намного решительнее. И мне стали приходить сны, в которых я видела себя рысью.
– Все закономерно, – кивнул Венцеслав.
– А тут еще я поранила руку… – начала я и осеклась.
Венцеслав все еще ничего не знал о похищении души Влада. Братья держали это в тайне.
– Поранила руку, – повторил хранитель и внимательно на меня посмотрел.
Я искоса глянула на лежащую на кварцевой лапе-подставке реликвию. Но она была в полном покое.
– Лиля порезала ладонь, – пришел мне на помощь Влад, – случайно. И я поводил своей жемчужиной по ране. Она тут же затянулась.
– Да, – закивал хранитель. – Все наши души имеют лечебные свойства, так как носят в себе крохотную частицу энергии Багровой Жемчужины. Думаю, и это повлияло на процессы, происходящие в твоем организме.
– И что же дальше? – спросила я, чувствуя, что вновь начинаю волноваться. – А вдруг я посреди улицы превращусь в рысь?
– Как я уже сказал, это первый случай в нашей истории, – задумчиво проговорил Венцеслав. – Я пообщался с Жемчужиной. И сейчас тебе предстоит сделать выбор.
– Выбор? – растерянно повторила я.
– Если мы проведем обряд, ты окончательно превратишься в рысь, – сказал он.
– Я был бы счастлив! – выдохнул Влад.
– А второй вариант? – уточнила я.
– Если обряд не провести, то неизвестно, сколько времени ты пробудешь в промежуточном состоянии, – пояснил Венцеслав. – К тому же непонятно, какие процессы будут происходить в твоем организме и как это будет выглядеть. И не думаю, что тебе понравится, если твое лицо вдруг начнет покрываться шерстью в людном месте.
Я вздрогнула. Такая перспектива могла напугать кого угодно.
– Я не тороплю тебя, – мягко продолжил Венцеслав. – Полнолуние – а ты сама понимаешь, что это идеальное время для проведения обряда, – через несколько дней. Возвращайся, если решишь.
Когда мы выбрались из хранилища и медленно двинулись в сторону селения, я молчала. Влад не прерывал моих размышлений и шел рядом, держа меня за руку. Мы огибали озеро, но на полпути силы оставили меня. Я опустилась на землю и расплакалась. Влад примостился рядом и обнял меня за плечи. Уткнув лицо ему в плечо, я рыдала, поддавшись слабости. Он нежно гладил мои волосы, шептал ласковые слова. Успокоившись, я легла на спину и положила голову ему на колени. Я смотрела в высокое небо, в душе крепло решение. Давно я подозревала, что со мной что-то не так, но упорно отгоняла мысли об этом. И вот наступил момент, когда я должна была сделать окончательный выбор. Я понимала, что оттягивать решение бесполезно и даже опасно. Венцеслав прав: процесс идет неостановимо, все внутри меня меняется, и неизвестно, как мой организм в последующем отреагирует на преобразования. Но то, что назад возврата нет, я знала точно.
– Котенок, – тихо позвал Влад, и я подняла глаза.
Он смотрел так ласково, в его золотистых глазах сквозила такая нежность, что у меня защемило сердце от нахлынувшего чувства. Как же я любила его! Казалось, что меня больше нет, что вот сейчас я растворяюсь в другом существе, вся без остатка. И это доставляло наслаждение.
«А ведь я люблю так же, как и все славы, – мелькнула мысль. – Я охвачена этим чувством, как пламенем, но оно не угасает. С обновленной кровью я приобрела и способность любить страстно и беззаветно! Видимо, я уже давно истинная рысь!»
79 
