Последние отзывы

  78  

— Да, — сказал Ричард. — Хорошим.

— Меня не удивит, если эта штука заработает, — сказал Нордхоф. — Совсем не удивит.

Когда Нордхоф ушел, Ричард Хагстром воткнул вилку в розетку и включил текст-процессор. Послышалось гудение, и он подумал, что вот сейчас на экране появятся буквы «Ай-Би-Эм». Буквы не появились. Вместо них, словно голос из могилы, выплыли из темноты экрана призрачные зеленые слова:

С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ДЯДЯ РИЧАРД! ДЖОН.

— Боже, — прошептал Ричард, как подкошенный опустившись на стул.

Его брат, жена брата и их сын две недели назад возвращались из однодневной поездки за город. Машину вел пьяный Роджер. Пил он практически каждый день, но на этот раз удача ему изменила, и он, не справившись со своим старым пыльным фургоном, сорвался с почти стофутового обрыва. Машина загорелась. Джону было четырнадцать, нет — пятнадцать. Старик сказал, ему ксполнилось пятнадцать за два дня до катастрофы. Еще три года — и он освободился бы из-под власти этого неуклюжего глупого медведя. Его день рождения… И скоро наступит мой.

Через неделю. Джон приготовил ему в подарок текст-процессор.

От этого Ричарду почему-то стало не по себе, и он даже не мог сказать, почему именно. Он протянул было руку, чтобы выключить машину, но остановился.

"Какой-то парнишка смастерил атомный ускоритель из двух консервных банок и автомобильного электрооборудования стоимостью в пять долларов.

Ну-ну. А еще в нью-йоркской канализации полно крокодилов, и ВВС США прячут где-то в Небраске замороженное тело пришельца. Чушь! Хотя, если честно, то, может быть, я не хочу быть уверенным в этом на все сто процентов".

Он встал, обошел машину и заглянул внутрь через прорези на задней стенке дисплейного блока. Все, как Нордхоф и говорил: провода "Рэйдиоу шэк. Изготовлено на Тайване", провода "Вестерн электрик", «Вестрекс» и "Эректор сет"^[5] с маленькой буковкой R, обведенной кружочком. Потом он заметил еще кое-что, что Нордхоф или не разглядел, или не захотел упоминать: трансформатор "Лионел трэйн",^[6] облепленный проводами будто невеста Франкенштейна.

— Боже, — сказал он, рассмеявшись, и почувствовал, что на самом деле близок к слезам. — Боже, Джонни, что ты такое создал?

Но ответ он знал сам. Он уже давно мечтал о текст-процессоре, говорил об этом постоянно и, когда саркастические насмешки Лины стали совсем невыносимы, поделился своей мечтой с Джоном.

— Я мог бы писать быстрее, мигом править и выдавать больше материала, — сказал он Джону однажды прошлым летом, и мальчишка посмотрел на него своими серьезными голубыми глазами, умными, но из-за увеличивающих стекол очков всегда настороженными и внимательными. — Это было бы замечательно… Просто замечательно.

— А почему ты тогда не возьмешь себе такой процессор, дядя Рич?

— Видишь ли, их, так сказать, не раздают даром, — улыбнулся Ричард. — Самая простая модель "Рэйдиоу шэк" стоит около трех тысяч. Есть и еще дороже. До восемнадцати тысяч долларов.

— Может быть, я сам сделаю тебе текст-процессор, — заявил Джон.

— Может быть, — сказал тогда Ричард, похлопав его по спине, и до звонка Нордхофа он больше об этом разговоре не вспоминал.

Провода от детского электроконструктора.

Трансформатор "Лионел трэйн". Боже!

Он вернулся к экрану дисплея, собравшись выключить текст-процессор, словно попытка написать что-нибудь в случае неудачи могла как-то очернить серьезность замысла его хрупкого обреченного на смерть племянника.

Вместо этого Ричард нажал на клавиатуре клавишу «EXECUTE», и по спине у него пробежали маленькие холодные мурашки. "EXECUTE"^[7] — если подумать, странное слово. Он не отождествлял его с писанием, слово ассоциировалось скорее с газовыми камерами, электрическим стулом и, быть может, пыльными старыми фургонами, слетающими с дороги в пропасть.

"EXECUTE".

Процессорный блок гудел громче, чем любой другой из тех, что ему доводилось слышать, когда он приценивался к текст-процессорам в магазинах. Пожалуй, он даже ревел. "Что там в блоке памяти, Джон? — подумал Ричард. — Диванные пружины? Трансформаторы от детской железной дороги? Консервные банки из-под супа?" Снова вспомнились глаза Джона, его спокойное, с тонкими чертами лицо. Наверно, это неправильно, может быть, даже ненормально — так ревновать чужого сына к его отцу.

"Но он должен был быть моим. Я всегда знал это, и, думаю, он тоже знал". Белинда, жена Роджера… Белинда, которая слишком часто носила темные очки в облачные дни. Большие очки, потому что синяки под глазами имели отвратительное свойство расплываться. Но бывая у них, он иногда смотрел на нее, тихий и внимательный, подавленный громким хохотом Роджера, и думал почти то же самое: "Она должна была быть моей".

  78