66 
– Как это – какая разница?
– Поджог не поджог. Вся семья погибла – вот главное.
– Вы правы. Вот несчастье-то, – пробормотал Бобби.
– Участок их продан. Весной начнут ставить новый дом. Хотите еще кофе?
– Нет, спасибо, – отказалась Джулия. Хэмпстед снова оглядел кухню, подошел к вытяжке над плитой и принялся надраивать и без того чистый козырек из нержавеющей стали.
– Вы уж извините за беспорядок. И как это я ухитряюсь один такую грязь развести, уму непостижимо. Иной раз думаешь: уж не барабашки ли какие завелись? Может, это они тайком шастают по дому и переворачивай т все вверх дном, чтобы мне досадить? Мучение с ними.
– Барабашки ни при чем, – отозвалась Джулия. – А что до мучений, то в жизни их и без барабашек хватает.
Хэмпстед повернулся к гостям и впервые за все время своей привычной уборки посмотрел им в глаза.
– Да, барабашки ни при чем, – согласился он. – С барабашками я бы управился в два счета. Тут все сложнее.
Сейчас этот сильный, закаленный годами военной службы мужчина казался растерянным и беспомощным, как ребенок, а на ресницах у него дрожали влажные приметы горя.
***
Сидя в машине, поглядывая через рябое от дождя лобовое стекло на пустой участок, где когда-то стоял дом Романов, Бобби рассуждал:
– Значит, мистер Синесветик докопался, что удостоверение Фарриса – фальшивка, что под этим именем скрывается Фрэнк Поллард. Фрэнк, узнав, что его раскололи, добывает новое удостоверение, на сей раз на имя Джеймса Романа. Но мистер Синесветик как-то и про это проведал. В поисках Фрэнка он отправляется по адресу Романа, однако там живет только вдова с детьми. Тогда он расправляется с ними точно так же, как расправился с Фаррисами, но теперь еще и поджигает дом, чтобы скрыть следы преступления. Что скажешь?
– Вполне убедительно, – кивнула Джулия.
– Ему непременно надо было сжечь тела, потому что на них остались следы его зубов – помнишь, что рассказывали Фаны? Если полиция их обнаружит, она поймет, что эти преступления связаны между собой, а этого допустить нельзя.
– Почему же он не сжег дом и после первого убийства?
– Тогда полиция догадалась бы об этой связи точно так же, как и по следам укусов. Поэтому иногда он сжигает тела, иногда нет, иногда, возможно, избавляется от них другим способом, да так, что их потом не найти.
Повисла пауза.
– Итак, – заключила Джулия, – мы имеем дело с опасным преступником, на счету которого не одно убийство. Возможно, он ко всему еще и буйно помешанный.
– Или вампир.
– А чего он прицепился к Фрэнку?
– Ума не приложу. Может, Фрэнк как-нибудь пытался вогнать ему в сердце осиновый кол?
– Не смешно.
– И верно, – согласился Бобби. – Сейчас действительно не до смеха.
Глава 35
Покинув переполненное редкими насекомыми жилище Дайсона Манфреда, Клинт Карагиозис под холодным дождем выехал из Ирвина и направился домой. Жил он в Пласентии, в небольшом уютном бунгало, крытом гонтом, с затейливой, в калифорнийском духе, террасой. Когда Клинт подъехал к дому, за двустворчатыми стеклянными дверями теплился янтарный свет. Всю дорогу в машине работал обогреватель, и одежда Клинта почти совсем просохла.
Клинт поставил машину в гараж и вошел в дверь, ведущую из гаража прямо в дом. Фелина сидела на кухне. Она обняла его, поцеловала и крепко прижалась к нему, словно не веря, что он цел и невредим.
Она считала, что на работе Клинта со всех сторон подстерегают опасности. Напрасно муж снова и снова втолковывал ей, что ему в основном поручают нудную работенку – сбор информации, – что его дело не гоняться за преступниками, а добывать сведения, что ему больше приходится возиться с бумагами, а не с трупами.
Однако тревога жены была ему понятна – ведь и на него порой накатывал детский страх, как бы с ней чего не случилось. Видная брюнетка с оливковым личиком и обворожительными серыми глазами – долго ли такой попасть в лапы какому-нибудь маньяку, особенно сейчас, когда их развелось как собак нерезаных, а судьи стали так снисходительны к преступникам. Учреждение, где работала Фелина – она занималась компьютерной обработкой данных, – расположено в трех кварталах от дома: даже в дурную погоду можно дойти пешком. Но ей приходится переходить дорогу, а на перекрестке такое движение, что далеко ли до беды? Наскочит машина – и конец. Ведь Фелина не услышит ни сигнала, ни предупредительного окрика.
66 
