68 
Женщина протянула мне бумагу.
— Иди сдай свой лист, — сказала она.
На листе было написано «отлично». Аман! Может, она что-то напутала? Какой «отлично»? Я ни слова на английском не сказала. Аллах, вот тут только я догадалась, что дядя Вагаб и ей заплатил. Или зачем она поставила бы мне «отлично»? Аллах, если такие уважаемые люди берут деньги, то кто тогда честный? Получается, честных людей в мире вообще нет.
На третий экзамен я не пошла. Тетя сказала, нам не обязательно там появляться. Где-то через неделю дяде Вагабу кто-то позвонил. Он тогда сидел на диване и смотрел телевизор.
— Спасибо, спасибо, — сказал дядя. — От души, клянусь, от души спасибо.
Он положил трубку и сказал мне:
— Хадижа, поздравляю, ты все экзамены сдала на «отлично».
* * *
Ой, что было! Я так ждала этого дня, и наконец он пришел! Я так благодарна Тебе, Аллах, — все, что ни попрошу, Ты мне даешь. Сначала Аллах все забирает, испытывает тебя, а потом все дает. Не возвращает, конечно. Как он вернет, если кто-то уже умер. Аллах новое дает, новые люди в твою жизнь приходят.
Я уже целый месяц не писала в своей тетради. Все это время я провела в городе у тети. Никуда особо мы не выходили. Иногда я бегала в магазин за хлебом, а продукты — мясо, рыбу-осетрину, овощи-фрукты — нам привозили на машине. Не знаю, откуда их брали. Наверное, дядя Вагаб их покупал. Люди просто заходили к нам в коридор, приносили коробки, тетя говорила им спасибо, и они уходили.
К тете почти каждый день приходила сплетничать Миясатка. Как она умудряется про всех все знать? В селе я каждый день видела из окна Салиху, мы выходили во двор, здоровались через калитку, угощали друг друга, если в доме появлялись вкусные вещи. А в городе я уже больше месяца прожила и кроме этой Миясатки почти никого из соседей не видела. Иногда даже кажется, что за стенкой никто не живет. Но свет же у них в окнах горит.
Правда, встретила я в один день ту закутанную, про которую Миясатка говорила. Я шла из магазина с хлебом, зашла в подъезд, и тут она на меня выходит, вся в длинном, черном, на голове черный платок, который лоб и подбородок закрывает. Мне так не по себе стало. Еще глаза у нее черные — неприятные. Вся как будто злая она. Вылитая ворона, а я ворон больше всего боюсь. Я вскрикнула от испуга и отскочила от нее. Она остановилась и стала смотреть на меня. От ее взгляда мне еще больше не по себе стало. Такое было чувство, что она мне в голову залезть хочет. Я смотрела на нее, как овца на волка. Она покачала головой, повернулась и вышла из подъезда.
Первое сентября настало быстро. Я надела свой желтый костюм и золотистые туфли, которые мне купила тетя. Юбка была длинной, но узкой, последняя пуговица застегивалась ниже колена, и из разреза была видна нога. Поэтому я надела сетчатые колготки. Тетя не разрешила мне отрезать волосы, пришлось заплести их в косу. Как я ненавижу косу. Все городские девушки ходят с распущенными волосами.
Мой университет находится не так уж далеко от нашего дома — можно доехать по кругу на маршрутке «двойка» или пойти пешком.
— Дойдешь до дороги, перейдешь ее на светофоре, пойдешь дальше прямо, — объясняла мне тетя, — там будет центральная больница, иди мимо нее, потом поверни налево и снова иди прямо мимо рынка, дойдешь до ЦУМа, поверни направо, еще чуть-чуть пройдешь, будет юридический университет, от него прямо — и придешь в свой университет.
Утром в девять часов она посадила меня на маршрутку «двойка».
— На Магомеда Гаджиева ей останови, — сказала она водителю.
Я ехала и смотрела в окно. Сегодня было так много нарядных парней и девушек, сразу видно, что они идут на учебу. Девушки успели с утра сходить в парикмахерскую. Каких только причесок я не видела из окна маршрутки — и волосы, завитые в локоны, и высокие свадебные прически, и гладкие волосы, как будто их утюгом погладили. Я взяла и распустила косу. Решила, когда буду домой идти, снова ее заплету, тетя ничего не узнает.
День был очень солнечный. Мне что в городе нравится — это ветер, который приходит с моря. Он уносит из воздуха пыль и прохладно дует тебе под одежду. Кажется, что отовсюду пахнет цветами или дезодорантами.
— Кому на Магомеда Гаджиева? — Водитель остановил маршрутку.
Я вышла. Зажмурилась. Мои глаза никогда к такому не привыкнут. На площадке перед университетом собралось столько молодежи… Розовые, голубые, красные платья и костюмы. Девушки стояли вперемежку с парнями, некоторые даже разговаривали между собой. Наверное, только в селе нельзя с парнями общаться, а тут все по-современному.
68 
