Особенно,... 
33 
— Вижу. — Данфорд последовал ее примеру, и друг за другом они зашагали по стене на север. — И как далеко она нас уведет?
— Она не очень длинная. Около мили. Потом владения помещика Стинсона заканчиваются.
Данфорд вдруг понял, что, не отрывая взгляда, смотрит на Генри, а точнее, на ту часть ее фигуры, что была перед ним. Он удивился еще больше, когда понял, что ему очень нравится то, что он видит. Ее бриджи были мешковаты, но каждый раз, когда она делала шаг, они натягивались, подчеркивая ее округлые формы.
Он ужаснулся. Что произошло с ним? Генри была не той женщиной, с которой можно было флиртовать, и потом, ему совсем не хотелось разрушить их только что окрепшую дружбу любовным приключением.
— Что-нибудь не так? — окликнула его Генри. — Почему ты замолчал?
— Наслаждаюсь видом. — Он прикусил губу.
— Вид и на самом деле чудный. Я могу любоваться им весь день.
— Я тоже. — В этот момент он покачнулся и чуть не свалился со стены.
Они прошли по стене минут десять, когда Генри вдруг обернулась:
— Скоро ты увидишь мое любимое место.
— Какое?
— То, где растет дерево. — Она махнула в сторону огромного дерева, ствол которого находился на их стороне, а ветви без разрешения свешивались через стену. — Отойди назад, — попросила она шепотом. Сделав шаг к дереву, она остановилась и посмотрела назад. — Дальше.
Данфорда разбирало любопытство, но он послушался.
Осторожно приблизившись к дереву, она медленно протянула руку, словно опасаясь, что дерево может укусить ее.
— Генри, — окликнул Данфорд. — Что ты…
Она махнула рукой.
— Тише! — Ее лицо стало серьезным, и она потянулась к отверстию.
Внезапно Данфорд услышал негромкое жужжание, похожее на… Пчелы!
Оцепенев от ужаса, он смотрел, как она опустила руку в кишащий улей. Кровь прилила к его вискам, он услышал биение своего сердца. Еще секунда, и эту сумасшедшую атакуют тысячи пчел! Он не мог ничего предпринять, так как любое его движение только еще больше разозлит насекомых.
— Генри, — тихо, но требовательно произнес Данфорд, — немедленно вернись назад.
Она помахала ему другой рукой.
— Я уже делала это раньше.
— Генри! — повторил он, чувствуя, как на его лбу выступил пот. Сейчас пчелы поймут, что в их улей вторглись. А после они начнут жалить, жалить, жалить. Он еще мог оттолкнуть ее от дерева, но что, если она качнет улей? Его лицо побледнело. — Генри!
Осторожно она вынула руку, в которой держала большой ломоть медовых сот.
— Я иду. Уже иду. — Балансируя, Генри с улыбкой направилась к нему.
И лишь когда она отошла на безопасное расстояние от улья и страх отпустил его, Данфорда охватила дикая ярость. Ярость, что она посмела так бессмысленно и глупо рисковать собой у него на глазах. Он спрыгнул со стены, стаскивая ее за собой. Липкий ломоть меда упал на землю.
— Никогда не смей больше делать этого! Ты слышишь меня? — Он грубо тряс Генри, вцепившись в ее плечи.
— Говорю тебе, я и раньше делала это. Ничего страшного не происходило.
— Генри, я видел, как сильные мужчины гибли от пчелиных укусов. — Его голос дрогнул.
Она судорожно сглотнула.
— Я слышала об этом. Не все же реагируют на пчелиные укусы таким образом, и уж, конечно, не я. Я…
— Скажи, что никогда не сделаешь этого снова. — Он с силой потряс ее. — Клянись!
— Данфорд, прошу тебя, — закричала она, — ты делаешь мне больно.
Он еще раз потребовал:
— Клянись!
Она всматривалась ему в лицо, пытаясь понять, что с ним происходит. Генри увидела, как вздулась вена на его шее. Он был взбешен, и куда сильнее, чем в тот день, когда они строили свинарник. Она почувствовала, что он с трудом сдерживает себя. Генри попыталась заговорить, но услышала собственный шепот:
— Ты говорил, что когда рассердишься по-настоящему, я это сразу пойму.
— Клянись!
— Сейчас ты рассердился по-настоящему.
— Клянись, Генри.
— Если для тебя это так важно…
— Клянись!
— Я… я клянусь, — от смущения, ее серые глаза стали совсем большими, — я клянусь, что больше никогда не подойду к пчелиному улью.
Прошло несколько минут, прежде чем его дыхание стало ровным и он наконец разжал свои руки.
— Данфорд?
Позже он не мог понять, что произошло с ним в следующий момент. Он услышал ее нежный, дрожащий голос. И что-то вдруг перевернулось у него внутри. Он привлек Генри к себе и уткнулся ей в волосы, шепча ее имя снова и снова.
33 
